Он снова повернулся на негнущихся ногах и вышел, не попрощавшись с Мерри Рулзом.

Глава 11

В которой Мари жертвует своим самым преданным защитником

Часовой открыл дверь кабинета Мерри Рулза и объявил:

— Шевалье Реджинальд де Мобрей!

Майор сейчас же вышел из-за стола и направился навстречу посетителю. Он сразу спросил себя, что могло привести его в форт, но майор не испытывал ни страха, ни беспокойства. Ему было даже любопытно, как поведет себя этот шотландец, который с такой ловкостью увел у него из-под носа Гренаду, которую он сам хотел купить для себя у покойного генерала. Но Мобрею повезло больше, и он приобрел этот остров для графа де Серийяка, о котором говорили, что он собирался перепродать остров англичанам. Рулз не мог забыть, что Мобрей буквально накануне заседания Высшего Совета присоединился к его собственному мнению относительно дикарей и флибустьеров. Он вообще не сомневался, что Мобрей всеми силами добивался от Мари обещания заявить прямо на Высшем Совете, что ее первым самостоятельным решением как раз и будет декрет о беспощадной борьбе с пиратами.

Он именно об этом и думал, когда в комнату со свойственной ему элегантностью входил Мобрей. На нем была маленькая шапочка, светло-вишневые ленты которой спускались до самых плеч, его русый парик был отлично завит, хорошо напудрен и удачно обрамлял благородное лицо с тонкими темными усиками. Улыбался он все той же циничной улыбкой, которая являлась его надежным оружием в течение всей карьеры дипломата.

И правда, улыбка была одновременно и волнующей, и насмешливой и, похоже, исходила от человека, который настолько не сомневался во всех своих поступках, что все невольно задавали себе вопрос: кто или что, обладающее огромной властью, стоит за этим человеком, что он настолько в себе уверен? Майор тоже почувствовал себя немного не в своей тарелке. Его интересовали не только причина визита Мобрея, но и, чем он может завершиться? Он говорил себе, что между ними может возникнуть обычный словесный поединок. Но кто кого одолеет? И о чем пойдет речь?

— Господин майор, — как можно церемоннее начал Мобрей, — я вас нижайше приветствую.

— И я, в свою очередь, прошу рассчитывать на мою искреннюю преданность, шевалье, — ответил Рулз. — Пожалуйста, в кресло. Я с огромным вниманием выслушаю причину, которая привела вас сюда, что делает мне немалую честь и доставляет огромную радость.

Мобрей поднял руку, желая тем самым прервать этот поток заведомо лживых слов, и сел в одно из предложенных ему красных бархатных кресел. Затем он вытянул и скрестил ноги и произнес:

— Вчера мы в замке узнали, что в гавань вошла «Дева из порта удачи». Мадам дю Парке решила, что капитан Байярдель вернулся, но подумала, что уже слишком поздно посылать за ним. Меня она попросила, потому что слишком устала…

Он развел в стороны руки и, как бы в поисках сочувствия, добавил:

— Ее недавний траур и все эти заботы так на нее подействовали, впрочем, вы должны это понимать… и она пожелала, чтобы я пришел к вам в качестве ее посланника: узнать новости о Байярделе.

— Байярделя никому нельзя видеть, — торопливо объяснил майор. — Я посадил его под арест.

Мобрей с удивлением поднял вверх брови:

— Под арест?

— Именно. Сразу после прибытия он пришел ко мне и сделал краткий доклад об экспедиции, вернее, о поражении (нам двоим между собой не надо стесняться!), и я подумал, что как для его собственного блага, так и для пользы дела будет лучше посадить его под арест и лишить возможности общаться с внешним миром.

— Стало быть, его сообщение было достаточно важным?

Майор в замешательстве помолчал:

— Дело в том, — объяснил он, — что я посчитал нужным иметь несколько рапортов об этом событии: от капитана Шамсенея, от капитана Эстефа и от капитана Байярделя.