«Ох, и почему я не пацан!.. – горестно вздохнула она. – Выросла б, женилась, и никаких проблем, права Натэлка! А теперь учись вот… сациви варить на старости лет. А зачем, если я его не ем?!»

– Эй, шелупонь! – из белой «Волги», стоящей у края тротуара, высунулась Пашкина голова. – Долго вас дожидаться? Нам еще Соню от консерватории забирать! Живо в машину, а то я вас сам в аджику закатаю! Пробки повсюду!

К началу спектакля они, разумеется, опоздали. Коридоры культурного центра Бразилии уже были пусты, а из зала доносился рокочущий ритм ударных. Всю дорогу Соня беспокоилась, пропустят ли их на спектакль без билетов и приглашений. Но Пашка так уверенно сказал охраннику на входе: «Мы друзья Терезы Аскольской, по ее личному приглашению!», что их даже не стали расспрашивать.

– Спектакль уже идет, раздевайтесь и проходите в зал!

В зале было темным-темно. Казалось, что яростный, глухой рокот барабанов исходит прямо из этой темноты. Полундре стало даже слегка не по себе. Небольшую сцену заливал луч света. В луче кружилась танцовщица в желтом платье, и Юлька сразу же узнала Терезу. Она ткнула сидящего рядом Батона в бок:

– Видишь? Вон она, твоя шоколадка, в желтом!

– Вижу, отвали… – пробурчал он. – Не мешай смотреть!

Полундра обиженно засопела, отодвинулась – и через полминуты напрочь забыла про Батоновы чувства и его самого.

Что и говорить, танцевала эта Тереза классно! Тоненькая фигурка изгибалась, качалась и словно пульсировала в ритме барабанов – то вытягиваясь в струнку, то почти припадая к земле. Но вот барабаны усилили ритм, зазвучали тяжко, угрожающе – и из-за кулис вылетела еще одна танцовщица. Она была старше и выше тоненькой Терезы, в кипенно-белых одеждах, с белым же тюрбаном на голове. Тереза низко склонилась, простерла к ней руки, словно умоляя о чем-то, застыла – и новая танцовщица задвигалась в яростном ритме, продолжая танец. Пораженная Юлька заметила, что взрослая танцовщица – не мулатка, а совсем чернокожая.

Соня, невесть когда успевшая раздобыть программку, вполголоса читала при свете мобильного телефона:

– «Первое действие. Тереза Батиста в отчаянии, любимый покинул ее, уплыв в море. Тереза призывает Йеманжу, богиню моря, и просит, чтобы Жану невредимым вернулся к ней. Йеманжа спускается к Терезе и обещает исполнить ее просьбу…» Та-а-ак… Значит, эта, в белом, – богиня моря? Двигается, надо сказать, великолепно…

– Пластику черных людей скопировать невозможно! Научный факт! – гордо сказал Пашка. – Бинокль тебе дать? Я дедов, полевой, прихватил…

– А почему не подзорную трубу? – съязвила Соня, тем не менее взяв из рук Пашки огромный бинокль и наводя его на сцену. И сразу же чуть слышно ахнула, уронив прибор на колени. Но никто, кроме Пашки, этого не заметил: девчонки и пацаны отчаянно совещались.

– А я говорю – надо сразу после первого действия идти к ней! – яростно шептала Полундра. – Чтобы момент не упустить! Прийти, сказать, как она танцует прикольно, и всякое такое… И ввернуть между делом, что мы ее Барона Самди нашли!

– Никуда я не пойду! – упирался Батон. – Еще чего! Посреди спектакля к ней впереться! Выгонят только, и все! Она ж того… артистка вон… А мы кто?!

– Еще чего, «выгонят»! – взвилась Юлька. – Мы ж не просто так! Мы по делу! Я специально этого Самди тяжеленного с собой приволокла! Все коленки в синяках теперь! И, между прочим, Батон, это я последний раз твою личную жизнь устраиваю! Все для него стараются, а он, пентюх…

– Кто вас просил?! – рявкнул Батон, перекрыв даже грохот барабанов на сцене.