Мария Некрасова. Большая книга ужасов - 32
Дом мертвеца
Глава I Старик
Безлунной ночью в лесу почти не видно снега. Только белые хлопья на ветках, в самом верху, если поднять голову и смотреть на свет пятачка неба над деревьями. А на земле — не видно. Идешь, слышишь, как снег хрустит, а под ногами — темень. Хоровод черных скелетов-стволов окружал землянку. Из отдушин сочился робкий свет керосиновой лампы, который едва позволял разглядеть собственные ноги. Мальчишки толкались у этих отдушин, перешептывались и, наверное, думали, что ведут себя достаточно тихо. — Да это же… — Иди ты! И Сашка с ним! — Вот куда он по ночам бегает! — Ничего себе! — Чертовщина какая-то… — Жутковато, ребят… Идемте в лагерь, а? Если бы посторонний человек, прогуливаясь ночью по лесу, решил заглянуть в землянку, он бы не заметил никакой чертовщины. Мальчик лет двенадцати, самый обыкновенный мальчик, сидел у печки над горкой дров и обрывал бересту. Рядом на низенькой скамейке сидел старик и курил в топку. В топке ждали своего часа дрова, и старик поторапливал: — Сашка, не спи, замерзнем. Сашку ребята знали: как не знать, когда живешь с человеком в одном городе, где любая улица — соседняя, потому что не так их и много, улиц-то. Когда не первый год отдыхаешь с ним в одном зимнем лагере, спишь в одной палате, ешь в одной столовой и никакой тебе чертовщины. Старика… Старика они тоже знали, хотя никто так и не вспомнил, как его зовут. Старик был то ли завхозом при лагере, то ли сторожем. Иногда он бродил после отбоя и заглядывал в окна корпусов. Вожатые не гнали Старика, и только это заставляло ребят думать, что какое-то отношение к лагерю он имеет. Все остальное время Старик жил в землянке, даже в лес редко выходил. Если в лагере или в лесу ему встречался кто-то из ребят, Старик не здоровался и вообще старался сделать вид, что его тут нет. Любые попытки с ним заговорить он игнорировал и, в конце концов, поспешно уходил. Понятно, почему малышня его боялась. Неразговорчивый одинокий старик, живущий в лесу: что еще нужно детской фантазии? Младшие отряды с упоением рассказывали страшилки о том, сколько народу Старик убил кочергой, сколько закопал в лесу, а сколько скормил волкам. Количество убитых и раненых варьировалось от одного до бесконечности. Особым шиком у младших отрядов считалось, если на кульминации страшилки Старик заглянет в окно. Ребята постарше, конечно, ничего такого не рассказывали, но Старика все равно сторонились. Во-первых, они еще не забыли золотое детство со всеми его страшилками. А во-вторых, прекрасно, вот как вчера, помнили похороны Старика. В январе, два года назад. Вот вам и чертовщина. — Колян, пусти… Да ну, это не он! — Здрасьте, а кто же?! — Он-он! Я его ни с кем не спутаю. В седьмом отряде еще к нам ночью заглядывал. А у меня кровать была под самым окном! Ребята говорили уже в полный голос, но в землянке их, похоже, не слышали. Сашка натолкал бересты между поленьями, чиркнул спичкой. Старик спокойно продолжал курить в топку, даже не отодвинулся. Его лицо было так близко к пламени, что если кто-то из мальчишек и сомневался минуту назад, тот старик или не тот, теперь все понял. Старик даже не опалил усов. Живой человек, пусть и маньяк-убийца, так не может. Сашка по-домашнему хлопотал у печки: поддувало пошире, кастрюлю на плиту… Как будто приехал к дедушке на каникулы. — Он-то что здесь забыл?! — Макс, подглядывая в отдушину, не рассчитал голоса. Старик вздрогнул и в упор посмотрел на него. Как они оттуда удирали! Макс рухнул в снег спиной, как дозревшее яблоко, перекувырнулся через голову и рванул в темноту, туда, где скрипел снег да мелькали светоотражающие полоски на чьей-то куртке. |
