– Отрекомендовали меня, значит? – усмехнулся колдун. – Только я в рекламе не нуждаюсь и работы на дом не беру. И уж тем более не подчищаю за другими. Так что идите себе, девоньки. – И он хотел уже захлопнуть дверь перед Ксюхиным носом.

– Ну уж нет! – Она успела подставить ногу и изо всех сил уперлась руками в дверь. – Мы просто так не уйдем! Нас баба Люба прислала!

Сумерки быстро сгущались, лицо колдуна скрывала тень, но Ксюха успела заметить, как дрогнуло что-то на этом бесстрастном лице.

– Чего выдумываешь? – просипел он. – Баба Люба уж два года как на кладбище.

Ксюха пожала плечами.

– Вам, конечно, виднее, вы – местный. А только я с ней сегодня разговаривала, и она сказала, чтоб я к вам обратилась, если что, – приплела немного Ксюха. – Да еще добавила: скажи Игнату, что баба Люба велела вернуть то, что ему не принадлежит, в смысле вам.

Колдун опустил голову, задумался, потом распахнул дверь.

– Входите, – буркнул он неприветливо. Девчонки не заставили просить себя дважды.

В логове

– Кыш, – приказал этому кому-то колдун. Он приоткрыл дверь, и в сенях стало немного светлее. Ксюха успела разглядеть темные углы, густо затянутые паутиной и заваленные рухлядью. Она поморщилась. Какой же неряха этот Игнат Палыч, даром что колдун!

Однако времени на созерцание сеней не было, и Ксюха, нашарив дрожащую руку Наташи, шагнула в горницу.

Она была разочарована. Ничего таинственного и волшебного. В избе была одна-единственная комната, обставленная по-спартански: закопченная печь, деревянный стол, лавка. Занавеска из полинялого ситца скрывала часть комнаты, надо полагать, там стояла кровать, если, конечно, этот странный колдун вообще когда-нибудь спит. «Да, Средние века отдыхают», – подумала Ксюха, разглядывая нехитрое убранство помещения.

– Садитесь, раз пришли, – хмуро распорядился колдун, ногой выдвинул из-под стола табурет и уселся сам, положив локоть на стол. Ксюха присела на лавку, потянула за собой Наташу, та тоже села.

Игнат Палыч пододвинул к себе керосиновую лампу, нашарил в кармане спички, зажег, подкрутил фитиль.

«Надо же, у него что, и электричества нет?» – Ксюха в недоумении взглянула на потолок.

– Нечего глазами стрелять, – буркнул Игнат Палыч, – пришла, так рассказывай.

– А я уже все сказала, – с вызовом ответила Ксюха.

Игнат Палыч насупил и без того насупленные брови:

– Ты мне не перечь! Говори – где видела бабу Любу? Да толком, толком!

Ксюха хотела было еще повредничать, но сдержалась. Кто его знает, этого Игната Палыча. Вон, у Наташки ухо свиное, а этот, чего доброго, еще чего похуже наколдует! Она вздохнула и принялась обстоятельно рассказывать все с самого начала. То есть с того момента, как они с Наташей на рассвете подглядывали за Хавронихой. Несколько раз ей казалось, что колдун усмехается в усы. Но лицо его оставалось строгим, даже угрюмым. Когда Ксюха пересказала ему свой сон, Игнат Палыч чуть подался вперед и стал прислушиваться внимательнее. Подумав, Ксюха решила рассказать и о девушке, предположительно Славкиной невесте.

– Вот и все, – закончила она. – Потом я очнулась, увидела Наташу с этим вот, – она кивнула на свиное ухо, – и решила сразу же идти к вам.

Колдун забарабанил пальцами по столешнице:

– Надо же, и откуда ты только взялась такая… Без году неделя, а лезешь не в свои дела.

– Не я первая начала, – огрызнулась Ксюха.

– Вы же знаете, дяденька Игнат, – заскулила Наташа, – скажите ей!

– Цыц! – прикрикнул он грозно.