Ребята оказались студентами технологического института (строительные пластмассы). Они оставили свой дурашливый тон, как только я объяснил им обстановку, и немедленно согласились доставить попугая Чаури Сингху, тем более что они только что были у него - осматривали аквариум.

    Володя и Серж попросили только напоить их. Прихватив несколько банок сока, они снялись и взяли курс на пристанище нашего инспектора.

    Комбайны, сохраняя строй и дистанцию, двигались на мои остров, издавая низкий, протяжный рев и тем оповещая, что пора приступать к разгрузке.

    Последние дни я устал, трудясь над своей работой о кольчатых червях, и сидение под тентом в бамбуковом кресле напоминало мне плавание на «Золотой корифене». Размечтавшись, я чуть было не вывалил целый бункер брикетов в воду. Надо внимательней наблюдать за сигналами с комбайнов, а не то придется останавливать всю флотилию и одному вылавливать сотню-другую пластиковых ящиков. Скоро я сосредоточился настолько, что несложные манипуляции с кнопками стал выполнять, как заправский автомат.

    На катере находился старенький видеофон, и я вызвал Костю. На экране появилось туманное изображение, отдаленно напоминающее моего друга.

    Костя обрадовался:

    -  Как хорошо, что ты позвонил!..

    Я стал было ему рассказывать о своих бедствиях, да он перебил:

    -  Мне бы твои заботы! Океан разберется. Попугаев, наверное, уже съели крабы, и все опять на дне по-старому. У нас…

    Костина станция находится в двухстах милях к юго-востоку, где нет еще синезеленой водоросли, и, может быть, она там и не появится, так как не любит большую глубину и неспокойное море. На попечении Кости и Антона Федорова находится большая плантация бурых водорослей, из них получают альгинат натрия, который используется в пищевой промышленности. Его применяют при замораживании и обезвоживании продуктов, для быстрого приготовления пудингов, мороженого, пива, смесей для кексов, приправ к холодным блюдам и еще в сотне-другой случаев кулинарной практики. Костя и Антон хотят еще более увеличить значение своих водорослей, создать новый вид, приносящий плоды.

    -  У нас опять провал, - сказал Костя, - тридцать первый посев дал сто тысяч уродов! Даже нет и намека на плоды. Сейчас Антон еще раз меняет генетический код. Что-то будет! По нашим расчетам, в плодах должно содержаться до восьмидесяти процентов белка. Если нам удастся этого добиться, то вашу хлореллу придется извлекать из морей, как синезеленку.

    Тогда мне не приходило в голову, что их работа может иметь неоценимое значение, я видел только, как изменился Костя. Я не стал с ним спорить. Явно мой друг нуждался в особенно бережном отношении. Надо было отвлечь его от изнуряющих мыслей, и я, придав своему голосу как можно больше теплоты и участия, сказал:

    -  Все обойдется, дружище. У тебя были задачи и потрудней. Может, есть смысл отложить все и немного поразвлечься? Или лети ко мне и переключись с коричневых водорослей на синезеленые.

    Костя болезненно поморщился, но тут же улыбнулся:

    -  Ты не обижайся, Ив, я все понимаю, да это и не мудрено, стоит только взглянуть на твою физиономию. Не бойся, я не болен, все дело в проклятой «травке». Они, эти водоросли, дорого нам обходятся. Зато представляешь… - И он стал подробнейшим образом посвящать меня во все детали их опыта с изменением генетического кода бурой водоросли Тасманова моря.

    Только когда я смог вставить, что виделся с Верой и Наташей Стоун, Костя словно сбросил с себя тяжелый груз, засмеялся и сказал:

    -  Ведь жили же мы в свое время! Вспомни плавучий остров!

    О Биате мы оба избегали упоминать: ее замужество казалось нам тогда изменой.