- Меган, поторопись! Экипаж уже у ворот, а ты даже не одета! - выдернула меня из размышлений мама.

Быстро умывшись, расчесала гребнем свои длинные, диковинного жемчужного цвета волосы, заплела их в косу, а затем уложила на голове в виде короны. Невзирая на предстоящий нелегкий путь и непрактичность наряда, вместо дорожного платья я надела кремовую юбку, светлую блузку с длинными рукавами и кружевным воротником под горло, скрывшим мой ошейник, затянула корсаж, который подчеркнул узкую талию, и покинула покои.

В столовой к тому времени собрались все члены нашей небольшой семьи. Даже Эдгард, любимый братишка, смог вырваться со службы, чтобы проститься со мной. Родные сидели за столом молча, слегка склонив головы, будто собирались проводить меня в последний путь. Из- за этого в помещении было необычайно тихо. Казалось, пролети сейчас где-нибудь поблизости бабочка, я непременно расслышала бы шелест ее крыльев.

- Вы еще прощальную затяните, - сказала я, пожелав всем сперва доброго утра.

Стоило устроиться по левую руку от Эдгарда, рядом со мной, словно из воздуха, материализовался слуга, который налил чашку кофе высочайшего качества. Его аромат был настолько превосходен, что я невольно повела носом, а затем немного сникла. Боюсь, не скоро мне придется вновь ощутить его великолепный вкус.

- Не паясничай! И без того тошно. Хоть бы подумала, в какое положение мы все попали из-за твоей выходки, - прорычал отец, который довольно редко позволял себе повышать голос. - Скажи спасибо Джеральду, что подсуетился и не позволил твоему имени просочиться в газеты, в противном случае твоего брата могли выставить из дознавателей. Про себя и вовсе молчу.

- Элей! - воскликнула мама, всегда выступавшая в семье миротворцем. - Будь помягче с дочерью. Меган тоже сейчас нелегко.

- Помягче, - ворчливо проговорил папа, вперив взгляд в чашку из тончайшего велерийского фарфора. - Вот теперь я жалею, что был с ней мягок, когда следовало в воспитательных целях хоть разочек съездить ремнем по мягкому месту. Может, не пришлось бы сейчас краснеть перед друзьями.

Меня так и подмывало сказать, что я по-прежнему считаю себя невиновной, но мама насупила брови и едва заметно покачала головой, как бы говоря, что сейчас не самый подходящий момент для возражений и лучше промолчать. Именно так я и поступила: взяла чашку и сделала глоток восхитительного кофе, не предпринимая попыток оправдаться.

В столовой вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком приборов да звоном посуды. Она давила на уши. Моя рука потянулась к воздушным пирожным, но замерла на полпути, а уже в следующую секунду вновь опустилась на белоснежную салфетку, что лежала у меня на коленях. В такой напряженной обстановке и кусок в горло не полезет. Я испытала невероятное облегчение, когда дворецкий хорошо поставленным голосом возвестил:

- Лорд Джеральд Моррис!

Отец и брат резко поднялись из-за стола и двинулись навстречу гостю, которому были рады в этом доме в любое время дня и ночи. Наверное, исключение составляла лишь я, считавшая именно его виновным во всех своих бедах, которые преследовали меня последние две недели. Темно-каштановые волосы Джеральда были пострижены по последней моде и зачесаны назад.