Гурьянов открыл дверь квартиры ключом. Он сразу почувствовал неладное. Ощутил пустоту в квартире

— Вика! — крикнул он. Никто не ответил.

— Этого еще не хватало, воскликнул Вдад..

Гурьянов пролетел все комнату. Вики не было. Никакого беспорядка. Ничего. Она просто ушла.

— И куда ее черт понес? — спросил полковник.

— Барышня решила прогуляться.

— Куда?

— Не до города Парижа?

— Черт… — Былые подозрения в Гурьянове вспыхнули с новой силой.

— Что нам делать? — спросил Влад. — Искать ее? Или выдвигаться к точке?

Зазвенел звонок в дверь.

— Наверное, Дед Мороз, — сказал Влад. Гурьянов вытащил пистолет, приблизился к двери и крикнул:

— Кто?

— Вика, — донесся ответ.

Влад резко открыл дверь и отскочил, открывая простор Гурьянову. Если предполагаемые киллеры бросались в квартиру, то напарывались на выстрелы. Если влетала граната, друзья успевали укрыться от волны и осколков.

Но просто вошла Вика. Она ежилась и выглядела очень жалкой.

— Что случилось? — кинулся к ней Гурьянов.

— Я… — она замолчала. — Не знаю… Мне надо поговорить с тобой.

Он провел ее на кухню, вытащил из холодильника бутылку с яблочным соком, налил в хрустальный выщербленный стакан. Она опустошила стакан жадными глотками. И налила еще.

— Вот что, Вика. Рассказывай все. У тебя камень на душе. — Вот он, мой камень, — она взяла сумку и кинула на стол пачку документов в целлофановом рваном пакете.

— Костины, — утвердительно сказал Гурьянов. — Его.

— И они с самого начала были у тебя.

— Да.

Чего-то подобного Гурьянов ожидал. Он очень хорошо ирался в людях и знал, что предать его Вика не могла.

А вот что-то утаить — тут без проблем.

— Извини, — она была бледная. Опустила глаза.

— Ты думала, это страховка.

— Да… Вы пришли и ушли. Да, вы крутые. Вы многое можете. А я… Куда деваться мне? Работы теперь уже нет. Бандиты за спиной. Что мне было делать?

— Но это не столько страховка, сколько бомба. За такие бумаги убивают.

— Я бы придумала, как сделать, чтобы они оставили меня в покое.

— И заплатить за это могут немало, — кивнул он на бумаги. Теперь она покраснела.

— Я не могла, — произнесла она в отчаянии. — Я люблю тебя.

Гурьянов знал, что этим все должно кончиться. Что в итоге она расскажет ему все — нужно только время. Он просчитал все — любящая женщина не может долго держать камень за пазухой. И выбрал самую эффективную линию поведения… И ощущал, что эта женщина действительно стала дорога ему. Очень дорога. Он вздохнул.

— Все нормально, Вика. Все хорошо. Не терзай себя, — он прижал ее к себе. И она вцепилась в него, как утопающий цепляется за круг — крепко, не оторвешь…

— Давай бросим все это… Никита, ты не представляешь, как я боюсь за тебя. Давай убежим от всего. Используем это, — она кивнула на документы. — Или сожжем их.

— Не получится.

— Что будет? Что будет? — Она взяла себя за голову и уставилась перед собой.

— Мы будем… А их… Их скорее всего не будет, — произнес со спокойной уверенностью Гурьянов, и Вика вдруг успокоилась.