— Растолкуйте, капитан, а то я что-то не понимаю.

Трое братьев, так же как Каштор и Фадул, молча слушали диалог между старухой и капитаном, медленно попивая кашасу. В воздухе повисло напряжение, такое густое и мощное, что его почти можно было потрогать рукой. Жаузе отправил за дверь смачный плевок.

— Сколько лет прошло с тех пор, как вы пришли сюда с покойным Амброзиу и всей вашей семьей? Скажите мне, был ли тогда у этой земли хозяин или она была свободной? Когда вы заняли ее, вырубили и расчистили, начали выращивать маниоку, появился ли кто-то, жалуясь и говоря, что у земли есть хозяин?

— Никто.

— И не мог, потому что хозяина не было. Сколько лет прошло с тех пор? А сейчас, когда она расчищена и засеяна, когда там стоит мельница и вы торгуете здесь и в Такараше, кто-то положил на нее глаз. Вы же видели контролеров? Кому принадлежали свиньи, которых они убили? Разве они были не Алтамиранду? Они убили и его тоже. Они сказали, что таков закон и мы обязаны ему подчиниться.

Агналду раскрыл было рот, но ему удалось сказать только «чертов этот закон», мать не дала продолжить:

— Подожди, сынок. Капитан, вы только что сказали, что они здесь водворятся, если мы это позволим, так ведь? — Она повторила, требуя подтверждения: — Если мы позволим?

— Именно так, сиа Ванже. Люди из Итабуны заключили грязную сделку и говорят, будто этот кусок земли, где стоит Большая Засада, принадлежит хозяину, что так было с самого начала. Эти два берега реки, где находятся плантации, которые посадили вы вместе с Жозе душ Сантушем, Алтамиранду и сией Леокадией, и где стоят дома, которые мы построили. Плантации и дома, которые унесло наводнение и которые мы заново засеяли и отстроили. Говорят, что у этих земель, которые были вашими и нашими, теперь есть хозяин и что он был всегда. Это записано и заверено в нотариальной конторе. Не хватает только, чтобы мы согласились.

— Согласиться, чтобы они забрали нашу землю?

— Обратите внимание, тетушка Ванже, на то, что я сейчас скажу. И вы тоже, Жаузе, Агналду и Аурелиу. Или мы говорим «ладно» и сдаемся, соглашаемся: вы работаете на своих наделах, я плачу за холм арендную плату, — или мы будем драться, чтобы защитить то, что нам принадлежит.

— Оно того стоит? — Жаузе снов плюнул. — Я никогда не видел столько жагунсо.

— Драка будет серьезная… — Капитан оглядел сержипанцев своими маленькими глазками и сказал уже тише: — Скорее всего мы проиграем. И даже так, Жаузе, я считаю, что оно того стоит, и кум Фадул, и друг Тисау думают так же. Мы решили драться.

Он задержал взгляд на лице старухи, на котором жизнь оставила свой след.

— Мы сделали Большую Засаду, мы и вы, тетушка Ванже. А еще покойные Амброзиу и Алтамиранду, покойная Меренсия, все те усопшие, что лежат на кладбище. И разве я вру? Пока я жив, никто нами помыкать не будет.

Агналду захотел было перебить его, но капитан жестом попросил терпения:

— Я закончу, Агналду, и потом ты скажешь. Каждый волен поступать так, как ему захочется, тетушка. Точно так же вы и ваши сыновья. Вы можете пойти на соглашение, уйти навсегда или чтобы потом вернуться, а можете пойти в бой.

— Что касается меня, то я знаю, что буду делать. Не будет, как в прошлый раз, когда они не позволили мне… — Агналду взорвался и перешел на крик.

Ванже заговорила снова, все тем же спокойным голосом:

— Помните, капитан, когда вы встретили нас на дороге — беглецов из Сержипи? Со мной это тогда случилось во второй раз. Уже было подобное с землей моего отца. Я понимаю, о чем думает Агналду, он этого никогда не забывал. Про других не знаю, каждый сам за себя в ответе.