– Я бы не стала жить, если бы ты умер, – сказала она, и он с удовлетворением отметил, что она снова начинает злиться, – Ты ужасный человек. Если еще раз попадешь в ситуацию, когда тебе бросят вызов, я сама тебя убью.

– Убьешь, любовь моя? Джейн поджала губы.

– Ты так решительно настроен на мне жениться? Это что, очередная уловка?

– Если бы ты знала, как я страдаю, Джейн. Я страшно боюсь, что ты откажешь мне. А если ты это сделаешь, то мне ничем тебя не переубедить. Пожалей меня. Я никогда еще не бывал в подобном положении. Я всегда добивался своего с легкостью.

Но она смотрела на него с прежним выражением недоверия.

– Джейн, я хочу домой, в Актон. Там мы с тобой начнем новую жизнь, и все у нас будет по-другому. Ты думала, будто знаешь, что мне снится. Вот мой сон, моя мечта. Ты станешь частью этой мечты!

Она еще плотнее сжала губы.

– Почему ты перестала со мной разговаривать? – Он сжал кисти за спиной и слегка наклонился к ней. – Джейн?

– Ты все о себе! – выпалила она. – О том, чего ты хочешь! О твоих мечтаниях. А как насчет моих желаний? Тебе есть до них дело?

– Что с тобой, Джейн? Чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я ушел? Всерьез? Скажи мне, что ты этого хочешь, но спокойно – так, чтобы я понял, что ты действительно этого хочешь. Прикажи мне уйти, и я уйду.

Даже накануне дуэли с Форбсом он не испытывал такого страха.

– Я беременна! – выкрикнула она. – И у меня нет выбора.

Он уставился на нее в изумлении. Боже мой! Сколько времени она про это знает? Сказала бы ему об этом, если бы он сегодня не пришел? Сказала бы хоть когда-нибудь? Доверилась бы, простила бы?

Джейн молча смотрела на него.

– Что ж, это все меняет… – пробормотал герцог.

Глава 26

Открыв дверь, леди Уэбб вошла в гардеробную Джейн. В темно-синем наряде и в тюрбане с перьями, Генриетта являла впечатляющий контраст рядом с крестницей, сейчас походившей на фею. Джейн надела модное платье из белого кружева, украшенное по подолу серебряной нитью и фестонами. Фестонами же были украшены и короткие рукава. Кроме того, на ней были длинные белые перчатки и серебристые туфельки. Волосы Джейн перевязала широкой белой лентой с серебряной нитью.

– О, Сара, дорогая, ты и в самом деле стала мне как дочь! – воскликнула леди Уэбб при виде своей крестницы. – Какая я счастливая… Как хотелось бы, чтобы твоя мама была сейчас рядом в этот самый важный день твоей жизни. Ты ослепительно красива.

Джейн критически осмотрела свое отражение в зеркале, после чего повернулась к Генриетте:

– То же самое вы говорили мне вчера, когда меня заставили надеть ужасное старомодное платье, которое по настоянию королевы должны надевать девушки для приема в королевской гостиной. Но сегодня я чувствую себя значительно лучше.

– Подобные визиты – вещь обязательная, – сказала леди Уэбб. – А вот твой первый бал – это для тебя, это твой собственный триумфальный выход в свет.

– Полагаете, будет триумф?

Джейн взяла веер с туалетного столика. Интуиция подсказывала ей, что не все сегодня пройдет гладко. Хотя, возможно, это просто нервы. Весь день прошел в приготовлениях к балу.

Вернувшись домой после утренней прогулки в сопровождении горничной, Джейн с изумлением наблюдала за поразительными превращениями в бальном зале. Зал щедро украшали белыми и серебристыми лентами, бантами и цветами. Люстры же опустили, тщательно вымыли и вставили в подсвечники сотни новых свечей. Ближе к вечеру приехали музыканты; они разложили свои инструменты на возвышении.

– Разумеется, триумф, – сказала леди Уэбб, осторожно обнимая Джейн – так, чтобы не помять ее платье.