Он оглянулся вокруг.

Все узники, кроме Кумаса, вцепившись в прутья решетки, внимательно прислушивались.

– Если не веришь, спроси у них! Они не дадут мне соврать. Правду я говорю, ребята?

Никто из пленников толком не мог понять, к чему клонит Кикаха. Но он надеялся, что у них хватит соображения подыграть ему. Кумас, правда, по‑прежнему лежал недвижно на одеялах, не сводя глаз с потолка. Зато все прочие поклялись, что слова Кикахи – святая правда, давно известная любому школьнику.

– Кстати, тот же Гудини подтвердил свои доказательства научно‑психическими экспериментами, – заявил Рыжий Орк. – Несколько раз ему даже удалось увидеть привидения, хотя и неясно. Но во сне умершие порой являются более или менее отчетливо. – И тоан посмотрел на Кикаху, как бы спрашивая взглядом: “Кто такой, черт побери, этот Гудини?” <На самом деле Гарри Гудини (1874‑1926) был очень известным в свое время американским иллюзионистом.>

Кикаха за спиной у Дингстета сложил указательный и большой пальцы колечком, восхищенный сообразительностью тоана.

– Мой народ гораздо древнее тоанов! – громко возвестил Хрууз. – Мы знали о существовании призраков задолго до того, как тоаны узнали о нашем существовании!

Кикаха надеялся, что клоны не испортят эффекта излишним энтузиазмом. Чтобы Дингстет не поймал их на лжи, игру следовало вести осторожно и не зарываясь. Когда Дингстет повернулся лицом к Хруузу, Кикаха жестом велел братьям‑клонам говорить поменьше. И тут же выругал себя: ведь Дингстет мог записывать все их движения через монитор, а потом просмотреть запись.

Если тюремщик увидит его жестикуляцию, придется изворачиваться ужом, чтобы как‑то объяснить свои ужимки.

Вематол и Ашателон заявили, что всем на свете давно известно о существовании духовного мира и о том, как любят призраки являться в сновидениях. Но, конечно же, братья не сумели сдержать свою натуру и облили Дингстета презрением за его невежество чуть более щедро, чем хотелось бы Кикахе.

Если Дингстет и оскорбился, то вида не подал. Повернувшись лицом к Кикахе, он потребовал:

– Опиши Зазеля!

Хитрый, стервец! А выглядит таким простодушным! Чтобы потянуть время и собраться с мыслями, Кикаха засыпал тюремщика вопросами:

– Что ты имеешь в виду? Описать его наружность? Черты лица? Рост?

Сравнительные пропорции конечностей и туловища? Цвет волос и глаз? Форму и величину ушей и носа?

– Да.

Кикаха набрал в грудь побольше воздуха, надеясь почерпнуть из него вдохновение, и заговорил громким голосом, чтобы все пленники могли его слышать:

– Ну, видишь ли, он скрывался в тумане, поэтому лица его я не разглядел. Умершие, как правило, являются живым в туманной дымке, это же общеизвестно. Я не прав, ребята?

– Прав, конечно!

– Какие могут быть сомнения? Это доказанный факт!

– Да, будь здесь Гудини, он сказал бы то же самое!

– Мы, хрингдизы, всегда видели призраков только в тумане!

Кумас, неожиданно встав с одеял, подошел к решетке и завопил:

– Вы все с ума посходили!

После чего улегся и вновь замолчал.

– Он опровергает ваши утверждения, – заметил Дингстет.

– Ничуть не бывало! – убежденно заявил Рыжий Орк. – Он сам на грани безумия. Ты же слышал: он сказал “вы все”, то есть включил в число сумасшедших и тебя. Но ты‑то сам уверен в собственной нормальности. И мы тоже знаем, что не сошли с ума.