Из-за закрытой двери раздались звуки менуэта, и ее сердце лихорадочно застучало. Одно дело – отбросить все свои страхи, другое – нервничать по поводу того, что ты впервые выезжаешь в свет после десятилетнего затворничества в приюте.

– Как тебе кажется, ты получишь новую форму?

– Неужели тебе не нравится мой наряд? – Маркус указал на свой костюм.

– Нет, ты, конечно, очень элегантен, слов нет. – Ее муж и вправду выглядел прекрасно: накрахмаленная белоснежная рубашка, голубой жилет, черные панталоны и блестящие черные башмаки. Прекрасно скроенный черный сюртук подчеркивал широкие плечи и стройную талию Маркуса, и Кэт невольно им залюбовалась. Скорее бы он снова оказался с ней наедине и без одежды, со вздохом подумала она. – Просто ты мне очень нравишься в форме: у тебя такой внушительный вид.

– Командование не хочет афишировать мою связь с Министерством иностранных дел. Лазутчикам Наполеона незачем знать, что я иду по их следу. Кроме того, сегодня твой вечер, а не мой. – Он предложил ей свою руку. – Идем?

Кэтрин оперлась на его руку, и они направились к двери.

– Леди Хантингтон так добра, она дает бал в нашу честь!

– Добра? Леди упивается своей победой. Теперь она может доказать всему миру, что ее неприязнь к проклятым Каддихорнам была вполне обоснованной. И, конечно, – Маркус не удержался и поцеловал ее в щеку, – она рада появлению достойных родственников. Ведь все эти годы ей, так или иначе, приходилось мириться с существованием Каддихорнов.

– Она совершенно очарована Джаредом, – кивнула Кэтрин.

– Джаред стойко переносит ее заботы.

– Ну да, иногда она бывает немного навязчива, – согласилась Кэтрин, с теплотой вспомнив о даме, которая взяла их всех, включая воспитанников Андерсен-холла, под свое крылышко.

– Думаю, со временем Джаред привыкнет к избытку внимания, – уверил ее Маркус.

Они уже стояли перед входом в бальную залу.

Кэтрин сжала губы.

– За последнее время с нами произошло слишком много перемен.

Маркус взялся за ручку двери.

– Пойдем, милая, и покажем всему обществу, кого оно так долго было лишено. – Он распахнул дверь, и звуки менуэта, смешивающиеся с гулом множества голосов, приветствовали их. Вокруг раздавался звон бокалов и звучал смех. Ароматы роз, лилий, мускуса и столь любимого Кэтрин сандала витали по всему залу.

Молодые начали спускаться по лестнице, и по залу пронесся шорох. Леди Хангтингтон, занимавшая гостей светской беседой, просияла.

Сотни ожидающих глаз устремились на них. Все женщины красовались в разноцветных нарядах, в золоте и бриллиантах. «Вероятно, на те деньги, за которые они были куплены, могли бы кормиться месяц несколько ребятишек», – мелькнуло в голове у Кэт. Мужчины, большинство – в строгих черных костюмах, готовились вынести свой приговор новоявленной леди, которая, будучи нищей, десять лет провела в приюте.

Кэтрин знала, что, несмотря на все ее фамильные богатства, она никогда не сможет стать одной из них. Поэтому она отказалась от большей части своего наследства в пользу Джареда. У нее есть дом и Маркус, а больше она ни в чем не нуждается. Что касается ее брата, то ему предстоит пройти через серьезные испытания. Потребуется затратить много сил и средств, чтобы он смог войти в этот новый для него мир.

Гул голосов усилился. Затрепетали веера, многие приглашенные вооружились моноклями. Перебрасываясь замечаниями, гости стали переходить с места на место, и толпа задвигалась.

Кэтрин боролась с желанием повернуться и убежать.

Маркус склонился к ней и прошептал:

– Только подумай, сколько здесь толстенных кошельков, которые ждут не дождутся, чтобы мы облегчили их вес.