Я обмякла в кабинке, тяжело дыша через нос, сжав кулаки, ногтями вонзаясь себе в ладони. Жар накапливался в моем животе и прорывался сквозь тело…

…а затем Джефф остановился, убрал руку и оставил ее на моем бедре.

— Черт возьми, Джефф! — выдавила я сквозь сжатые зубы, желая кричать от разочарования. — Нечестно!

— Что посеешь, то и пожнешь, — в голосе Джеффа сквозило веселье, уголки его рта слегка приподнялись, одна бровь едва заметно выгнулась.

— Ну, это не клише.

— Я не дразнил, Анна. Я давал обещание.

— Ах ты ублюдок.

— Не дразни меня, и я не буду дразнить тебя, — произнес Джефф. Его палец вновь коснулся моих бедер, и они с готовностью раскрылись. — Но, если ты хорошо попросишь, я могу закончить то, что начал.

Я схватила его руку и потянула ее выше, к своему влажному, ноющему местечку.

— Пожалуйста, Джефф, — попросила я своим самым милым, невинным голосом. — Прости. Я никогда больше не буду дразнить тебя.

Джефф улыбнулся, на этот раз приподняв оба уголка рта; настоящая, добротная улыбка. Я чувствовала себя победителем, вырвав полноценную улыбку от такого молчаливого человека, как Джефф Картрайт.

— Сомневаюсь, что ты сдержишь обещание, но на этот раз я обойдусь с тобой помягче. — Его палец отодвинул ткань моих стрингов в сторону и углубился в меня. — Но ты должна быть тихой. Мне бы не хотелось из-за тебя краснеть.

Я ахнула и захлопала глазами. Конечно, именно в этот момент появился официант с моим крем-брюле. На этот раз он только посмотрел на меня, озадаченно хмурясь.

— Что-нибудь еще? — спросил он. В одной руке он держал наш десерт и еще один поднос в другой, вероятно, для другого стола.

— Вообще, думаю, я хотел бы взглянуть на десерты, теперь, когда увидел у Анны, — сказал Джефф.

Джефф кружил вокруг моего клитора, доводя меня до оргазма в рекордно короткие сроки. Я заставила себя неподвижно застыть, чтобы моя задница приклеилась к месту, а рот был захлопнут. Однако, маленькие всхлипы продолжали вырываться из меня, и официант бросал в мою сторону все более озадаченные взгляды, когда показывал и описывал каждый десерт.

— А что в тирамису? — поинтересовался Джефф.

Я так сильно стискивала зубы, что у меня болела челюсть, ногтями впивалась в ладони до крови и кипела изнутри, языки пламени извергались из низа живота до бедер, груди и пальцев ног, поджимавшихся в босоножках.

Если бы я находилась в спальне, я бы вопила и стонала, изо всех сил цепляясь за Джеффа, кончая на волне экстаза. Вместо этого я сидела, тихая и безмолвная, жалкие всхлипы периодически срывались с моих губ, пока Джефф слушал официанта, терпеливо описывающего «дамские пальчики» пропитанные эспрессо, со слоями бла-бла-бла. О, БОЖЕ, помоги мне, он не остановился, конечно, он чувствовал мои мышцы, сжавшиеся вокруг его пальцев, он скользнул к моей точке G, наверняка зная, что я кончаю, умираю, но нет, он продолжал поглаживать, продолжал подталкивать меня еще выше.

Волна удовольствия пронзила меня, и я не смогла сдержать вырвавшийся вздох. Чтобы оправдаться перед обеспокоенным официантом, я притворно кашлянула. И вслед за этим начала кашлять по-настоящему. Теперь уже Джефф вместе с официантом смотрели на меня с беспокойством. Я схватила стакан воды со льдом. Лед теперь растаял, и стакан покрылся конденсатом. Я поднесла стакан к губам, и сделала большой глоток теплой воды. Что сделал Джефф? Он вытащил палец из моей киски и переместился дальше, нажав на мое второе, более узкое отверстие.

Я прыснула водой на официанта. То есть, я обрызгала его с ног до головы — весь фартук, рубашку и галстук, блокнот для заказов… все.