— А что ты там делала?
— Не могу говорить, как раз иду к следователю.
— Мы фото, конечно, на первую полосу поставим. У нас, как я понимаю, эксклюзив?
— Угу, — прогудела Юлька.
— Текст твой тоже годится. Но только вот мой сказ: ноги в руки — и домой, в редакцию! К черту твой фестиваль. Мне твои приключения вот где. — Юлька будто увидела, как Егор Петрович резко проводит рукой по шее. — Домой, Сорнева, домой! И позвонишь мне после беседы со следователем.
— Угу, — обреченно продолжала она. — Как скажете! Только напоминаю, что фестиваль не мой, а ваш — вы меня туда заслали, собственными, так сказать, руками.
Егору Петровичу со своего рабочего места не было видно, как Юлька робко, словно ученица, постучала в дверь, и ей ответил приятный мужской голос:
— Входите, входите, не стесняйтесь!
— Здравствуйте, товарищ следователь. Я Юля Сорнева.
— Здравствуйте, товарищ Юля. Меня зовут Руслан Аванесов. Ну, рассказывайте, Юля, как вы оказались в кабинете у Бельстона.
— Я даже не знаю, с чего начать…
— А вы не стесняйтесь, Юля. Давайте с самого начала.
У следователя Аванесова сегодня с утра болел зуб, а пойти показаться врачу было некогда, целый день оказался загружен так, что Аванесов не мог вспомнить, обедал он сегодня или нет, но, прислушавшись к урчащему животу, понял, что — нет, не обедал. Зуб ныл, и дергало так, что мужчина морщился при малейшем движении, поэтому хотел закончить разговор со свидетелями как можно быстрее.
— Я вам помогу, Юля. Пожалуйста, ответьте на вопрос, почему вы пошли в кабинет к председателю жюри?
— Я пошла, потому что меня об этом попросила Зинаида Ивановна.
— Она как-то объяснила свою просьбу?
— Никак.
— А почему вы не поинтересовались?
— Послушайте, если бы вас вдруг попросил прийти главный прокурор страны, вы бы тоже спросили — зачем?
— Вы хотите сказать, что Бельстон такая большая величина?!
— Хочу! Он председатель жюри нашего фестиваля и, значит, в настоящее время для меня — величина, поэтому я не раздумывала ни о чем, пошла, и все.
— А вы были раньше знакомы с Марком Бельстоном.
— Никогда!
— Тогда почему он выбрал именно вас?
— Да если бы я знала! Самой этот факт покоя не дает!
— Но все-таки у вас есть предположения?
— Никаких! Подумайте сами, ну какие у меня могут быть предположения, если я не была знакома с господином Бельстоном?
— Но Зинаида Ивановна сообщила, что ваши работы вошли в шорт-лист фестиваля и вы одна из претенденток на первое место, на награду.
— Следуя вашей логике, Бельстон решил познакомиться со мной лично как с профессионалом высокого класса, и, наверное, он сомневался в моем профессионализме, а я, вместо того чтобы его переубеждать и станцевать «ча-ча-ча», взяла и грохнула его по голове! Вас такая версия устраивает?
— А при чем тут «ча-ча-ча»?
— То есть про все остальное вам понятно?
— Не очень. Для меня женская логика — полнейшая загадка. — Зуб Аванесова снова «задергало». Девушка действовала на зуб угнетающе — он разболелся еще больше. — Так почему «ча-ча-ча»?
— Да потому что Марк Александрович, при всей статусности нашего фестиваля и его на нем председательствования, вряд ли что понимает в журналистских текстах. Он может только сказать, нравится — не нравится. |