Джош строит планы не дальше, чем на неделю вперед. Однажды он сказал, что последует за мной хоть на край света, но я не знаю, говорил ли он всерьез и если да, то имею ли право требовать от него такую жертву. Джош любит Сан Франциско.

А еще не уверена, получится ли у нас поддерживать отношения на расстоянии. Смогу ли я и захочу ли этого. Но Джош не проявляет никаких признаков беспокойства, поэтому я решила тоже пока не волноваться, пусть это дается мне чертовски тяжело. Я постоянно спрашиваю себя, действительно ли Джош – тот, кто мне нужен. Он так долго был рядом, что мне трудно представить свою жизнь без него.

Сегодня вечером ему надо готовиться к очередному экзамену, и я сказала, что не против, хотя мы не виделись несколько недель – не только из за его экзаменов, но и потому, что я в последнее время была сама не своя.

Снова смотрю на конверт, сжимая его холодными, липкими от пота пальцами. Потом хватаю телефон, который лежит возле ноутбука на солнечно желтом покрывале, и пишу Джошу.

«Привет, как успехи? Знаю, мы не договаривались сегодня встретиться, но, может, не откажешься сделать перерыв? Я могу принести суши… Я ненадолго. Просто пришло письмо. Уже несколько дней как. Хочу открыть его вместе с тобой».

Спонтанно получилось. Смеюсь над собой. Спонтанность – это совсем не про меня, но иногда мне хочется сделать что то неожиданное. Чувствую себя ходячим противоречием. Я как уравнение, которое нельзя решить, но которое все же имеет смысл. Я не идеальна. И это нормально.

В ожидании ответа встаю с кровати и иду в коридор, где кладу письмо и телефон на комод. Уверена, Джош не будет против моего визита. Он живет неподалеку, и по дороге можно легко купить суши. На Грант авеню находится один из лучших суши баров, которые я знаю.

Я спешу в ванную, где расплетаю косу и принимаюсь расчесывать волосы.

Смотрю в круглое зеркало, висящее над старой керамической раковиной, и медленно поворачиваю голову. В тусклом свете мои серо голубые глаза кажутся темнее, чем на самом деле. Светлые волосы, доходящие до ключиц, волнистыми локонами падают на плечи. Как непривычно! Волосы у меня прямые, но сегодня весь день они были заплетены в косу… Девушка, глядящая на меня из зеркала, похожа на мою маму. Но как бы я ни любила ее, как бы ни скучала по ней, мне слишком больно видеть себя такой. Хотя и прошло столько лет.

Судорожно сглотнув возникший в горле ком, собираю волосы в аккуратный пучок и ополаскиваю лицо холодной водой. Осталось переодеться во что то, в чем можно выйти из дома… Проверяю телефон. Он вот вот разрядится.

– Черт возьми, – бормочу я, принимаясь искать дурацкую зарядку.

Вчера она была где то здесь, на комоде. Ну и беспорядок, сам черт ногу сломит… нужно будет прибраться. Комод завален разными безделушками, которые имеют свойство со временем накапливаться. Кладешь их куда нибудь и думаешь: «Потом уберу». И «потом» растягивается на недели, а то и месяцы, после которых натыкаешься на этот хлам и с удивлением понимаешь: «Он все еще здесь!» Проходит время, и тебе становится все равно.

Со вздохом проверяю кровать, тумбочку и полки, где стоят мои фотокамеры, книги и старые семейные фотографии. Но на полках такой порядок, что одного взгляда достаточно, чтобы понять: здесь зарядки нет. Растерянно замираю посреди спальни, которая отделена от гостиной небольшой бамбуковой ширмой, упираю руки в бока и оглядываюсь, внимательно изучая каждый уголок комнаты. Заправленная, но уже помятая кровать, пушистый ковер, тумбочка… Я даже заглядываю под кровать, но нахожу там лишь пыль и заколки для волос. В гостиной тоже ничего.

Не могу же я искать всю ночь! На телефоне осталось шесть процентов заряда, а Джош пока не ответил… Я решаю подождать сообщения, пока телефон полностью не сядет, потом купить новую зарядку, суши и заглянуть к своему парню.