— Смотри! Здесь речка!

На это сообщение Шпулька отреагировала очень вяло.

— Ну и что, что речка? — едва простонала она. — Мы же не в пустыне, на кой черт тебе вода? Слишком сухо, что ли?!

— Балда! Речка ведь течёт в озеро. Надо просто идти вдоль берега — и мы дома! Это та самая, где я рыбу ловила. Посвети же, а то никак не пойму, куда она течёт.

— Надо щепочку бросить…

Поход глубокой ночью через лес по течению речки оказался для Терески со Шпулькой самым тяжёлым за всю их предыдущую бродячую жизнь. Трудно было представить себе что-либо более непролазное, чем берега этого ручья. Они густо заросли крапивой и лопухами, колючим кустарником и тесными колониями маленьких сосенок, завалены были упавшими стволами и какими-то корягами. Распаренные и мокрые, едва дыша и падая с ног от усталости, девчонки упрямо и отчаянно продирались все дальше. Шпулька перестала обращать внимание на загадочные звуки, перестала бояться разъярённых кабанов, влезла в конце концов в ручей и пошла по воде.

— Мне уже все равно, — заявила она. — Больше промокнуть уже нельзя, а так я хоть буду уверена, что не собьюсь с дороги.

Тереска, подумав и исцарапавшись о можжевельник, последовала её примеру. Сопение и хлюпанье раздавалось такое, как будто целое стадо лосей брело по болоту. Когда дно стало опасно топким, из речки пришлось вылезти. Гром ударил совсем рядом, в небе сверкнула яркая молния.

По крайней мере, можно полюбоваться этим восхитительным куском мира, который мы как раз имеем удовольствие посещать, — отпустила Шпулька полное яду замечание. — Мельком, правда, зато при хорошем освещении. А куда, интересно, этот проклятый Ганг подевался?

— Тихо! — вдруг перешла на шёпот Тереска. — Ганг остался вон за теми соснами. Кажется, я что-то слышу.

Шпулька как раз подумала: «Хорошо, что уже не осталось сил даже на испуг». Она замолчала, прислушиваясь, и вся похолодела: из темноты донёсся жуткий звук, похожий на тихое рычание.

— Что это? — в ужасе прошептала она.

— Погаси фонарь! Быстро!

Обе замерли в абсолютной темноте. Хриплое рычание повторилось — тихое и зловещее, заглушённое очередным раскатом грома. Шпулька почувствовала, что у неё волосы встали дыбом. Тереске показалось, что сердце у неё остановилось.

— Попытайся нащупать сосенки, — не своим голосом прошептала она. — За ними должна быть речка. Надо к ней вернуться.

Спасибо очередной молнии — благодаря ей удалось отыскать затерявшийся было ручей и опять двинуться в путь. Где-то впереди снова раздались кошмарные звуки — рычание, похрапывание, причмокивание и глухое ворчание. Перепуганная насмерть Шпулька была убеждена: именно такие звуки издают волки, пожирающие свою добычу.

— Мы идём прямо в ЭТО! — в панике прошептала она.

Тереска с трудом сохраняла остатки былого мужества.

— Нет. ЭТО правее. Только бы оно нас не услышало. Пока лопает, мы проскочим…

В эту секунду снова сверкнуло, и обе увидели край леса и блеснувшее за деревьями озеро. Шпулька машинально бросилась в ту сторону, споткнулась о корягу, остановилась, и вдруг совсем рядом, прямо у неё под ногами, что-то резко всхрипнуло. Она метнулась назад, и тут что-то мягкое, но крепкое опутало её, обвивая мокрым и холодным лицо и руки. Отчаянный крик несчастной слился с ударом грома и замер, переходя в стон.

Тереска повернулась к подруге и окаменела. До самой последней минуты она пыталась сохранять самообладание и не поддаваться панике, чувствуя, как постепенно в ней нарастает страх. Тут снова сверкнула молния, и в её холодном свете предстало жуткое зрелище: Шпулька с открытым ртом и вытаращенными от ужаса глазами, опутанная серо-чёрной пеленой, от которой во все стороны расходились извивающиеся щупальца.