Сарычев лежал на кровати рядом с женщиной. У обоих были прострелены головы.

Ирина с Клавдией вызвали милицию, опергруппу, экспертов, а сами отошли в сторонку, чтобы не видеть кровавое месиво.

Если бы Клавдия могла кричать, она бы сейчас завыла по-звериному.

Но в ней все будто замерло.

Она не верила в приметы. Однако знала: если считать, что рассыпанная соль к несчастью, то так оно и будет.

Но теперь она себя хлестала беспощадно — зачем она вчера была так весела и легкомысленна? Вот и накликала. Зачем она отпустила Сарычева?! Какой бес ввел ее в эту эйфорию дурости, глупости, безмозглости?!

— Знаешь, что он подумал перед смертью? — сказала она Ирине.

— Что?

— Он подумал, что это я его продала, — сказала Клавдия, и у нее задрожали губы. — Он мне адрес сказал, хотя я ему говорила — не надо. Он сам сказал. Понимаешь, он мне поверил. Понимаешь? Господи, какая же я идиотка!

— Перестаньте, Клавдия Васильевна, — резко одернула ее Ирина. — Кто мог знать, что все так получится…

— Я! Я это могла знать! Неужели я не могла додуматься, что раз в Сарычева стреляли, то уж доведут до конца?! Я что — совсем, да?!

— А что вы могли сделать?

— Я? Да все я могла сделать. Я могла его отвести к себе домой и уложить в собственную постель. Понимаешь, я могла просидеть всю ночь, карауля его. Да я обязана была это сделать!

Ирина взяла ее за руку и крепко сжала.

— Все, Клавдия Васильевна, все. Поехали.

Клавдия секунду смотрела на Ирину, а потом высвободила руку.

— Да. Поехали. Сейчас он у меня и запоет, и даже запляшет!

Она стремительно пошла к машине, мощный сгусток ненависти и возмездия.

Она не думала сейчас о том, что единственный ее свидетель мертв. Она не думала о том, что на руках у нее никаких доказательств. Она знала, что одной только силой своей ненависти и боли она убьет негодяя.

Ирина шагала следом, лихорадочно обдумывая, как остановить Клавдию. Она видела, что та сейчас готова на все.

Если бы Клавдия не была так сжата в свинцовый комок, она бы заметила, что машина уже не летит по городу и не выруливает в опасной близости от чужих бортов.

Ирина вела машину медленно. Она давала время Клавдии остыть. Но видела, что на это не хватит и целой жизни.

— Клавдия Васильевна, что вы собираетесь делать? — спросила Ирина.

— Я пойду к нему. У меня назначена встреча. Вот я и пойду.

— Зачем?

— Ты спрашиваешь?

— Я спрашиваю.

— Я не знаю. Я не знаю, что я с ним сделаю…

— Может, не стоит? Он ускользнет. Мы не готовы.

— Мы никогда не будем готовы. А его надо давить. Понимаешь, таракан ползет, и мы не готовимся, мы давим. Я его раздавлю.

Как ни тянула Ирина, а к прокуратуре они приехали очень скоро.

Клавдия вышла из машины, одернула юбку, вскинула сумку на плечо и зашагала к проходной.

Привычно подняла руку с удостоверением и шагнула было за турникет, как в ее кисть с красной книжечкой кто-то вцепился.

Клавдия рассеянно оглянулась.

Вахтер молча выдирал из Клавдиной руки удостоверение.

— В чем дело?! — срывающимся голосом спросила Ирина.

— Не положено, — громыхнул вахтер.

— Ты что? Ты сдурел?! — перекрыла его бас Ирина.