— Могу, — согласился Портер. — А потом отдаю вам, и вы пишете.

— Пишем вместе. Я вам не конкурент, сами понимаете. Почему бы нам не объединить силы?

Портер отпил глоток, откусил от сэндвича и принялся жевать, полузакрыв глаза. Казалось, этот процесс вверг его в состояние транса. Воронцов ждал.

— Хорошо, — сказал Портер, вставая. — Я пойду, Алекс. Сообщу вам о своем решении чуть позднее. Если откажусь — не обижайтесь.

— Какие могут быть обиды, — вздохнул Воронцов. Прощаясь у двери, Портер помедлил. — Я объясню вам, Алекс, почему бросил материал, — сказал он. —

Вижу, вас это интересует не меньше, чем сам Льюин. Тоже ищете психологию, а? И тоже ошибаетесь. Меня вызвал босс, я ведь не свободный художник, работаю на Херринга, и сказал, чтобы я оставил это пустое дело. После скандала с Управлением я хотел пожить спокойно. Так что если я откажусь, Алекс…

Весь следующий день ушел, с точки зрения Воронцова, зря. Портер не позвонил, домашний его видеофон не отвечал. Вечером, вернувшись из российского консульства, Воронцов поискал через Интернет сведения о последних научных исследованиях Льюина. На экране появились резюме из «Физикс абстрактс». За два года Льюин опубликовал три статьи, названия которых ни о чем Воронцову не говорили. «Динамическое представление постоянной Планка в результате перенормировки кварковых полей». И все в таком духе. Можно послать запрос в «Сегодня», и дома в течение суток получат нужную консультацию ученых. Идея не блеск, но можно попробовать.

Воронцов набрал адрес редакционного компьютера и отстучал запрос. Проголодавшись, достал что-то из холодильника и поужинал. Американские консервы, которыми он часто утолял голод, были на удивление однообразны и на редкость питательны. Голод исчезал быстро, но процесс еды не вызывал никакого удовольствия. Как лекарство.

Воронцов решил лечь пораньше (не было еще и одиннадцати), а утром поискать Портера и, может быть, написать письмо Ире. Он долго ворочался и провалился, наконец, в грузный, как тюк с ватой, сон, из которого его выволок зуммер видеофона.

Спросонья Воронцов не сразу понял, с кем говорит. Изображения не было — только звук.

— Алекс, вы свободны сейчас? Свободен ли человек во сне? Свободен от реальности, в которую его опять хотят окунуть. «Это же Дэвид», — понял наконец Воронцов. Веки не поднимались. Сколько сейчас? Господи, половина второго…

— Нужно встретиться, — продолжал Портер.

— Приезжайте, — сказал Воронцов.

— Не хочется… Через сорок минут жду вас там, где мы виделись вчера.

И отключился. Воронцов не успел ничего ответить. «Сумасшедший, — подумал он. — При встрече скажет, что за ним следят, а квартира просматривается и прослушивается. И не докажешь, что это никому не нужно. А где, собственно, он будет ждать? Где мы вчера виделись? Нигде! Мы весь вечер торчали в этой комнате. Впрочем, встретились у станции подземки. Нужно еще суметь найти ее в два часа ночи.»

Ворота подземного гаража были заблокированы, и Воронцов потерял десять минут, пока отыскал электронный ключ в кармане джинсовой куртки. На место он прибыл с опозданием. Около станции стояли несколько машин, портеровской среди них не было. Воронцов остановился напротив и вышел. Улица была совершенно пустынной.

Из-за поворота вынырнула приземистая машина, цвет которой в полутьме трудно было разобрать. Поравнявшись с Воронцовым, машина затормозила, распахнулась правая дверца.

— Садитесь, Алекс, — сказал Портер.