Потом убавила свет в лампе, перенесла Карика на новое место, заперла на засов дверь в детскую комнату и отправилась ужинать.

– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, – отложила вилку Лиарена. – Зря ты на эту няньку сегодня жаловался… Теперь Тайдир ее накажет, а она начнет всем рассказывать, какие мы злые и придирчивые. И к нам вообще никто не захочет идти… кроме самых ленивых и хитрых. Ты же сам знаешь, если бы от нашего Илзена сбежала Наилина, бросив ребенка, все наши слуги точно так же ее осуждали бы!

– Но донна Дильяна никогда не была такой легкомысленной хохотушкой, как Наилина! – тотчас возмутился Берт. – Неужели они ее за год не рассмотрели?

– Ничего не хочу об этом говорить… дома уже вдоль и поперек обсудили, – покачала головой донна. – Да и здесь, наверное, не меньше. Просто хочу попытаться жить рядом с ними хотя бы спокойно, ведь все склоки обязательно скажутся на малыше.

– Лиарена! – раздался где-то далеко знакомый голос, и в нем так явственно послышалось вчерашнее рычание, что разум наконец поборол тяжелый сон, и девушка, нехотя отбросив одеяло, слезла с постели.

Потрясла головой, просыпаясь окончательно, оглянулась на мирно спящего ребенка, накинула на плечи шаль и, чуть пошатываясь, побрела к выходу. Но тут стук раздался совсем с другой стороны, и донна, с досадой вздохнув, повернула к входу в детскую.

Дверь распахнулась от яростного рывка, едва Лиарена успела щелкнуть засовом, и над ошеломленной такой бесцеремонностью девушкой навис встрепанный и злой Тайдир.

– Где мой сын? – проскрипел он, едва сдерживая гнев.

– Спит, – стараясь говорить спокойно, ответила донна и смело посмотрела ему в глаза. – Иди за мной, только тихонько… совсем недавно уснул.

– А ночью он почему не спал? – сердито осведомился дорин, и девушка почувствовала, что еще слово – и она не выдержит.

Или доходчиво объяснит бывшему зятю, какой он самодур, или выплеснет на него воду из стоящего у печи кувшина.

– Известно почему, – едко пробурчал вошедший следом за дорином Берт. – Занят был. Как все нормальные младенцы, пачкал и мочил пеленки, ел и плакал.

– А разве… – Тайдир рассмотрел малыша, сладко спящего в гнездышке из одеяла на одной половине кровати, потом рожок с молоком и кучу пеленок на столе, и хмуро закончил: – …нельзя было положить его в колыбель?

– И бегать туда каждые полчаса? – не унимался Берт. – Или донна должна была всю ночь сидеть в кресле?

– Берт! – расстроенно уставилась на старика Лиарена. – Прекрати, пожалуйста! Я вовсе не потому забрала Карика к себе… просто в детской нужно сначала хорошенько убрать. И его постельку выстирать и высушить… Оказывается, все тюфячки насквозь промокшие, так и почки застудить недолго.

– Вы можете на меня сколько угодно ругаться донна, – не сдался упрямый старик, – но я таких нападок терпеть не стану.