|
Вдруг хищник застыл на месте. Он съежился, его большие желтые свирепые глаза устремились в ту точку, откуда приближалось какое-то новое огромное животное. Ростом и сложением оно походило на тигра, гривой, грудью и величественной походкой напоминало льва. Зверь приближался, не останавливаясь. В его величавых движениях чувствовалась, однако, некоторая неуверенность охотника, попавшего в незнакомую для него местность. Тигр же был у себя дома. В течение десяти сезонов он владел этими местами; леопард, пантера, гиена жили здесь под его защитой, любая добыча становилась его собственностью, стоило только ему пожелать; ни одно живое существо не осмеливалось восстать против него. Серый медведь проходил иногда по его владениям, но лишь в холодное время, тигры жили на севере, а львы в местах, где есть вода; здесь не было никого, кто мог бы оспаривать его могущество. Он сторонился только неуязвимых носорогов и мамонтов с их массивными ногами, считая победу над ними слишком трудной. Странное существо, которое только что появилось, было ему незнакомо, поэтому чувства его пришли в смятение. Это было очень редкое животное, животное древних времен, род которого уже вымирал. Инстинктивно тигр почувствовал, что враг сильнее его, лучше вооружен и так же ловок, как и он сам. Помня о своих победах, он всячески противился страху. И все же он колебался. По мере приближения врага он не отступал, но старался спрятаться от него, сохраняя, однако, боевое положение. Когда расстояние между ними достаточно сократилось, лев-великан расправил свою могучую грудь и зарычал. Затем, вытянувшись, сделал первый прыжок, прыжок в двадцать пять локтей. Тигр отскочил назад. При втором прыжке он повернулся, чтобы отступить еще дальше, но движение это было лишь подготовкой к нападению; охватившая ярость заставила его вернуться, его желтые глаза позеленели, он принял битву, тем более что он был теперь не один: из зарослей появилась тигрица; она бежала, стремительная, великолепная, на помощь своему самцу. Лев-великан, в свою очередь, заколебался, он усомнился в своей силе. Быть может, он и отступил бы, оставив тиграм их владения, если бы противник, возбужденный мяуканьем приближающейся тигрицы, не перешел в наступление. Противников разделяло теперь расстояние одного прыжка. Лев легко покрыл это расстояние, но промахнулся. Враг схитрил и повел нападение сбоку. Лев остановился, готовый к обороне. Смешались когти и морды, послышалось щелканье зубов и страшный хрип. Тигр был ниже ростом, поэтому он стремился схватить противника за горло, и это ему почти удалось. Но могучая лапа льва подмяла его под себя, острые когти вонзились в живот, вспарывая внутренности, алая кровь обагрила траву, невероятный рев потряс саванну. В этот момент подоспела тигрица. Колеблясь, она вдыхала запах теплого мяса, мяса своего самца, и призывно мяукала, Услышав ее голос, тигр встал, волна новой отваги захлестнула его мозг, он хотел броситься на противника, но волочащиеся внутренности помешали ему. И он остался на месте, силы покинули его, и только в глазах еще горела жизнь. Тигрица инстинктом поняла, как мало осталось жизни в том, кто так долго разделял с ней добычу, охранял молодое потомство, защищал их род от многочисленных напастей. Она вспомнила общность их борьбы, радостей, страданий, и смутная нежность поколебала ее крепкие нервы. Но инстинкт самосохранения взял верх: убедившись, что перед ней было животное более сильное, чем тигр, она, бросив прощальный взгляд на своего самца, с глухим стоном убежала в лес. |
