И взгляд на Моранцу, Нино, прочих наёмников. Прозрачнейший намёк. И мои действия под стать. Я на все сто процентов уверен, что уже через пару дней по всем поступившим на службу роду Борджиа кондоттам разнесётся описание случившегося сегодня. Оно окончательно уничтожит репутацию этого… человекоподобного. После подобной экзекуции на глазах у «личной гвардии» дома Борджиа Хуану никогда и думать не придётся о каких-либо значимых военных постах в Папской области. Звездой накрылись его мечтания на сию тему. В этой ветви развития мира шиш ему, а не пост гонфалоньера.

О, никак проблевался и уже не на четвереньках, а на коленях стоит. Утёрся рукавом рубашки, смотрит на меня с дичайшей, безграничной ненавистью и цедит сквозь зубы, но так, чтобы всем слышно было.

– Сегодня же расскажу отцу! Убить меня не осмелишься… А он узнает про этого твоего… друга! Чем ты там занимаешься с этой… шлюхой, которая в мужское вырядилась.

– Болван!

Шаг вперёд, и моя нога взрезается… не в голову, а в задницу братца, повергая того в прежнее горизонтальное положение.

– Катись отсюда, жалкое подобие человека. Убивать тебя… клинок пачкать. У тебя в жилах не кровь, а жидкое дерьмо, позор рода Борджиа. Пшёл вон!

Никто не собирался помогать… этому. Сам встал и, держась за стенку, поковылял куда-то. Наверняка к отцу жаловаться, как и обещал. Плевать! После того как Родриго Борджиа узнает, что именно учудил его проблемный отпрыск… Меня если и заденет, то исключительно рикошетом. Сейчас важнее бледная, как мел Бьянка, прячущая глаза и едва удерживающаяся от того, чтобы скрыться в своих комнатах. Всем понятно, что последние слова Хуана были правдой. Мда, не умеет девушка делать лицо кирпичом, чтобы большая часть обвинений соскальзывала, словно вода от рук, смазанных вазелином.

– Что глаза то свои уставили? – обвожу взглядом наёмников. – Вы Моранцу давно знаете. Я недавно, но это пустяки. Мы бок о бок сражались, вы тоже знаете, каков этот человек в сражениях. И называть мастера клинка шлюхой – позор не только для произнёсшего это, но и для тех, кто готов в это поверить.

– Женщина… - изумлённо покачивает головой Нино, явно выражая мнение всех своих собратьев. – Ну и дела!

– А тебе что, есть разница? – вступает Корелья. – Или от этого ты станешь лучше со своей пикой обращаться, а она короткие клинки из рук выронит.

– Не, я против Моранцы только в учебном бою выйду. Так слишком опасно, – спешит откреститься Нино. – Что два кинжала, что меч-шпага с дагой… Не приведи Господь под них попасть.

– Вот то-то! Со мной она не спала, с вами тем более. Так где тут шлюха, о которой твердил тот человек, - Мигель разражено махнул рукой в сторону, куда удалился Хуан. – Или вы что-то против синьора Чезаре сказать хотите?

Перебивающий всё остальное аргумент. Эта компания матёрых головорезов, против меня точно слова против сказать не подумала бы, без крайне веских на то причин. Причины? Даже самый тупой из наёмников понимал, что им даётся шанс взлететь наверх, занять своё место среди римской знати, если они покажут себя в лучшем виде. Да и сам я успел себя зарекомендовать как человек, не боящийся крови, готовый вставать в один строй с обычными бойцами. Это для кондотт многое значило.

– Добрый боец, и не сказать, что кардинал…

– Кондотьер бы из него хороший получился!

– Слово держит…

И прочие высказывания в этом духе раздались, накладываясь одно на другое, сливаясь в гул из более чем десятка голосов. Мигель всё правильно сделал, переведя удивление наёмников сутью Бьянки в мою сторону.