|
— Не Чезаре. Перед глазами Лукреции вспыхнуло солнце. Все осветило на одно сияющее мгновение — и тут же ослепило ее, так что перед взглядом пошли пятна. Она со стоном обмякла в кресле, сухо всхлипывая от облегчения. «Господи, благодарю. Благодарю, что она… это создание… кем бы она не была — спасибо, что она пришла сюда раньше него». — Вам стало легче, монна? — Да, — пролепетала Лукреция. — Да! — Это еще не все. Вы сказали, что не хотите больше ничего знать, но за одно знание придется заплатить другим. Вы теперь верите мне? — Да, верю. — Тогда послушайте очень внимательно, потому что я сейчас скажу то, зачем пришла к вам. Монна Лукреция, вы и вся ваша семья, а прежде всего ваш отец и Чезаре, умрете в течение ближайшего года. И случится это из-за фигурок. — Из-за быка? — прошептала Лукреция, глядя на женщину во все глаза, и та неопределенно качнула головой. — Я знаю лишь то, что фигурки принесли вашему роду славу и власть, и из-за фигурок вы все это потеряете. Вы нажили слишком много врагов, и стоит вам лишиться власти, вы сразу лишитесь и жизни. Я не могу сказать, случится ли это из-за быка, или паука, или ласточки, а может, из-за всех трех. Но так будет. У вас остался один год. Меня… — она заколебалась, и впервые за все время, что Лукреция знала ее, в лице ее проступила неуверенность. — Меня просили это вам передать. — Кто просил? — Я не могу сказать вам. Еще не сейчас. Может, позже… в самом конце. От ее последних слов по спине Лукреции пробежал холодок. Но взгляд она не отвела. Ей наконец все стало ясно. — Значит, фигурки. Все дело в них. — В них, монна. Вы должны были умереть в детстве, когда съели вместе с вашим братом Хуаном отравленных персиков, и вас спасла ласточка. Чезаре должен был погибнуть от руки Катерины Сфорца, которая захватила бы и запытала его, если бы сработала ее ловушка в замке Форли. А ваш отец, если бы не обладал пауком, давным-давно пал бы от кинжала одного из тех, кто не хотел видеть его при власти. Вы все трое живете в долг. Но долги приходится отдавать. — А если мы избавимся от фигурок? Если уничтожить их… — Это невозможно. Но вы можете от них отказаться. Тогда вы измените предопределенный ход событий, и у вас появится шанс. — Предопределенный ход? — Цепь обстоятельств, монна Лукреция, связанных с фигурками напрямую. Чезаре чем дальше, тем больше сходит с ума под воздействием быка, и это доведет его в конце концов до самоубийства. Ваш отец, его святейшество, слишком рассчитывает на паука, но порой неудачно сплетенная сеть способна связать самого хозяина. А вы… — Что — я? — спросила Лукреция, когда Кассандра умолкла. — Вас не берет никакой яд, — после паузы проговорила та. — Но однажды найдется отрава, с которой не сможет справиться даже ласточка. А вы будете слишком рассчитывать на силу фигурки, и это вас погубит. Это всегда губит всех. Не размышляя и боясь передумать, Лукреция встала. Просунула руки под свои тяжелые золотистые косы, сняла с шеи цепь, на которой носила фигурку. Протянула Кассандре. — Возьми. — Монна Лукреция… — Возьми! Я могу отдать ее только тому кому доверяю. А я не доверяю никому, кроме отца… и Чезаре… а им нельзя. Бери же! Женщина раскрыла ладонь, и ласточка, мутно блеснув, скрылась в ней. Кассандра держала фигурку без трепета и благоговения, глядя на нее, как на нечто хорошо знакомое. — Что она такое? — не выдержав, спросила Лукреция, и Кассандра покачала головой: — Я сама не очень понимаю, монна. Но расскажу все, что знаю, при нашей последней встрече. В самом конце. — Через год? — О нет, — улыбнулась Кассандра. |
