Пройдут года, пройдут века

         Под говор чудных снов.

* * *

         О милый мой, не утаю,

         Что я тебя люблю,

         Люблю, как вольную струю,

         Люблю, как жизнь мою…»

         И долго, долго слушал я;

         И мнилось, звучная струя

         Сливала тихий ропот свой

         С словами рыбки золотой.

         Тут я забылся. Божий свет

         В глазах угас. Безумный бред

         Бессилью тела уступил…

24

         Так я найдён и поднят был…

         Ты остальное знаешь сам.

         Я кончил. Верь моим словам

         Или не верь, мне всё равно.

         Меня печалит лишь одно:

         Мой труп холодный и немой

         Не будет тлеть в земле родной,

         И повесть горьких мук моих

         Не призовет меж стен глухих

         Вниманье скорбное ничье

         На имя темное мое.

25

         Прощай, отец… дай руку мне:

         Ты чувствуешь, моя в огне…

         Знай, этот пламень с юных дней,

         Таяся, жил в груди моей;

         Но ныне пищи нет ему,

         И он прожег свою тюрьму

         И возвратится вновь к тому,

         Кто всем законной чередой

         Дает страданье и покой…

         Но что мне в том? – пускай в раю,

         В святом, заоблачном краю

         Мой дух найдет себе приют…

         Увы! – за несколько минут

         Между крутых и темных скал,

         Где я в ребячестве играл,

         Я б рай и вечность променял…

26

         Когда я стану умирать,

         И, верь, тебе не долго ждать –

         Ты перенесть меня вели

         В наш сад, в то место, где цвели

         Акаций белых два куста…

         Трава меж ними так густа,

         И свежий воздух так душист,

         И так прозрачно-золотист

         Играющий на солнце лист!

         Там положить вели меня.