— Ой! — возмущенно пискнула Лялька, сразу вспомнив как меня зовут. — Катька, тебя что, шиза укусила? С ума сошла!

Подушка была мягкой и больше сработала в воспитательных целях. Пришлось добавить еще раз: кажется я предупреждала!

— Эй, — донеслось сзади от Костика, — лежачего не бьют!

— Ты тоже хочешь? — я воинственно зажала орудие мести в руке и, не удержавшись, швырнула подушку в парня. Посмотрела на парочку. — Признавайтесь: кто взял мои Push-наушники?! Почему я должна слушать вашу дурацкую музыку, когда у меня своя есть, еще хуже?!

Предполагалось, что из этих двоих — черных, волосатых и накрашенных существ с густо подведенными черным глазами, ногтями и губами, мужчина все-таки Костик, потому что именно он рискнул ответить.

— Мы медитировали, и нам требовалось особое состояние тишины.

— Правда? — я деланно изумилась. — Медитировали под рок, надев наушники?

Зашибись логика! Заметили?

— Под «Черных ангелов», — уточнил Костик и пожал у стеночки плечами, как будто это все объясняло. — А что тут такого? Первый раз, что ли? Чего ты взъелась именно сегодня?

Нет, не первый. Но!

— Да потому что именно сегодня в моей жизни кое-что произошло! И я, как любой нормальный человек, рассчитывала, что приду домой, расстроюсь, позлюсь в одиночестве, а вы со своим роком мне даже упиться трагедией не дали! Взяли и все испортили!

— Трагедией?! — Глаза Ляльки восторженно расширились и она «восстала из гроба». То есть поднялась из своей постели, обшитой атласными малиново-черными рюшами, которые сама же и пристигала (да так неудачно, что все это отрывалось и болталось на нитках), как панночка в Вие в полуночный час. — Катька, повтори, что ты сказала?

Вот жаль, что я уже запустила подушку в ее Котэ. Так и захотелось снова шмякнуть младшей по черной башке. Но вместо этого я сказала Ляльке: «Подвинься!» и села рядышком на кровать. Почему-то стоило лишь вспомнить университет, обидные слова девчонок и цель спора — Ваньку Воробышка, как всю злость из души ветром выдуло. Осталась только печаль и пустота.

Э-эх, а как же хорошо сегодня все начиналось!

Видимо, на моем лице отразился непривычный для меня спектр чувств, потому что Лялька неожиданно спустила ноги с постели и придвинулась ближе, пощекотав мое плечо длинными черными прядями. На тонкой шее звякнули металлические цепочки с подвесками в форме летучих мышей. В ушах тоже закачались серебряные серьги-мыши. Я вдруг с завистью посмотрела на шипованный браслет и дюжину колец, унизавших длинные пальцы младшей сестры. Эх, красота! Накрасил ногти, подвел глаза, нацепил напульсники, кожаные берцы, и вот ты уже «особенный», «не такой, как все» и весь мир тебе должен. А я, чтобы быть не такой как все, старалась всю свою жизнь, и к чему в итоге пришла?

Та же серая мышь. Правда не летучая и не в субкультуре, но все равно малопривлекательное создание, да еще и в очках. Плоское страшило, которому в личной жизни ничего не светит. У Ляльки вон хоть побрякушки есть и верный лопоухий Котэ (сегодня гот, а завтра, если Ляльке приспичит — байкер или скаут), а у меня что? Только книжки.

Я обвела взглядом спальню сестры, сплошь заполненную готической атрибутикой. От постеров героев «Семейки Адамсов» (я их, кстати, тоже люблю) до Мерилина Менсона и героя фильма «Ворон». Темных, задрапированных штор, кельтских символов, смотрящих с предметов мебели, и сумок-сундучков с серебряными пряжками.

Ну и где справедливость?!

Возмущенный голосок, принадлежащий совести, осторожно напомнил о домашней библиотеке, которая занимала широкую стену центрального зала нашей большой квартиры, и была богатой в самом прямом значении этого слова — спасибо папе, постарался.