— Главное не то, что снаружи, а то, что внутри, — проворковал Распорядитель.

— Верно, и сейчас у многих из здесь присутствующих душа лишь наполовину внутри. А вторая как раз снаружи, в ошейнике.

— Вы пока не покидали пещеры, — добавил пробирающий до костей голос, и я уловил едва заметное сожаление. Вот оно! Если бы мы не вышли, не стали полноценными героями, навсегда оставшись кандидатами, те, кто попробовал вернуться, оказались бы вновь в рабстве.

— Сейчас решим, — уверенно сказал я, глядя на выход. — Насколько далеко нужно уйти? Просто выйти за порог достаточно? Или лучше пробежать пятнадцать-двадцать метров?

— Я сниму ошейники на выходе из моих владений. Но обратно вы вернуться сможете только через пять дней, — наконец рассказал монстр, и хотя голос его ничуть не изменился, я ощутил, что он не слишком доволен. — Выйдя, вы погибнете, а до подъема не доживет никто.

— Если это угроза, то совершенно напрасная, мы и не собирались возвращаться. К тому же, как вы верно заметили ранее, только боги могут позволить себе жить вечно, — ответил я, проверяя, насколько прочны веревки на измазанном в грязи дварфе. — Придется избавиться от металла, чтобы противник нас не почуял. Серьги, пряжки и прочие украшения долой.

— Как ты себе это представляешь, Ник? — спросила Химари, раздеваясь. — Сражаться против чудовищ без металлического оружия?

— Как делали наши предки, — рыкнул Грот, с наслаждением сбивая топор с рукоятки о ближайший камень. — Верните мне душу, и даже без одной руки я перегрызу им глотки!

— Хороший настрой, но, надеюсь, до такого не дойдет. Опустимся до каменного века.

— Договорились, но чур за волосы в пещеру не тащить. Я и сама в состоянии дойти, — смеясь сказала Химари, распарывая ремень и вынимая из него пряжку. — А то я видела в мультиках, как мужики своих женщин по домам растаскивали.

— Не думаю, что это имеет хоть какое-то историческое подтверждение, — покачал я головой, наблюдая за товарищами.

Мне от металлов избавляться не пришлось, ведь одежда была лишь продолжением тела. А вот они, получившие трофеи с поверженных врагов, обзавелись и кожаными штанами с заклепками, и ремнями, и куртками, и даже кирасами. Все это пришлось оставить в пещере, сложив небольшой кучей. Будет своеобразный подарок следующему поколению искателей приключений.

— Очнулся? — спросил я у дварфа, открывшего глаза и тут же зажмурившегося, когда его заметили. — Поздно глазки прятать, это надо было делать до того, как решил девчонку изнасиловать. Сейчас я выну кляп, и мы с тобой спокойно поговорим. А если нет — просто дам ей в руки нож, и она сама решит, какую часть тела тебе отрезать первой. — Дварф, увидевший рядом со мной хоббитку, отчаянно закивал. — Ну и хорошо.

— МАГНУС! Я ЗДЕСЬ! — заорал он, едва кляп покинул рот, но впечатавшийся в мягкий живот кулак превратил его крики в жалкий стон.

— Конечно ты здесь. Вот только сюда никто из твоих товарищей не придет. Больше того, мы сами к ним выйдем в самое ближайшее время.

— Надеюсь, не нужно напоминать, что я не приемлю убийства героев на своей территории? — ласково спросил Распорядитель, и я увидел, как Химари передернула плечами.

— Конечно, господин Распорядитель. Мы вынесем его за пределы пещеры и там прикончим. Мы не доставим вам таких неудобств. Но разве попытка изнасилования одним героем другого не претит вашему чувству справедливости?

— Все, что происходит в Бездне, остается в Бездне, — спокойно ответил монстр. — Это ваше приключение, но оно начнется не здесь.

— Все готовы избавиться от ожерелий? Отлично, значит, пора прогуляться.