Позади меня, метрах в десяти, сидела Химари, каждую свободную секунду всматривающаяся в фолиант теней. А вот Гормока поблизости не было. Он выполнял крайне важное задание, от которого зависел успех всей миссии. Мне лишь оставалось надеяться, что огр выдержит все испытания, которые выпали на его долю.

Впереди что-то булькнуло, и фея настороженно сжала кулаки. Я же продолжал сидеть на камне, поджав ноги. Даже захоти я быстро вскочить и ринуться в атаку — ничего бы не получилось. Кожа окаменела, суставы двигались только за счет магии либлинов кости, а Веста, несмотря на грозный вид, не смогла бы выдать даже крохотного язычка пламени.

Плеск повторился, теперь уже сразу в нескольких местах, и даже увлеченная книгой японка, оторвалась от рассматривания картинок, взявшись за короткий меч. Отлично, реальности не теряет, уже хорошо. Что с ней делать, я пока слабо представлял, но бросать девушку на полдороги не собирался. И совершенно не потому, что она со мной спала. Я заботился о каждом члене своей разношерстной команды.

—   Они идут? — настороженно спросила Химари, подходя ко мне. — Что будем делать?

—   То, зачем мы сюда пришли.

—   А если они окажутся враждебными? Что, если они атакуют, не дожидаясь нашей реакции?

—   Убери оружие. Хотели бы напасть — давно напали бы, — сказал я, с трудом повернув голову. — Мы у их основного гнезда, здесь должны быть сотни воинов.

—   Вг-гег-гно г-говог-гишь. Нас тг-гысячи! — чуть квакая, произнесло существо, больше всего напоминающее помесь лягушки и морского ежа, покрытого колючками. — Мы великие житг-гели Атг-ганг-гиды! Наг-год сог-ген мог-гей!

Одна за другой поднимались из воды сотни мелких лягушек, отличающихся друг от друга набором пятен и расцветкой чешуи. От ярко-красной до бледно-зеленой. Без всякой одежды, но зато с острыми копьями наперевес.

—   Чег-го тгы лыбг-гишься? — удивленно спросил вожак-предводитель. — Тгы умг-гешь!

—   Постой! Я здесь не для того, чтобы драться, а чтобы принести вам дары! — сказал я, доставая из-за спины мешок и высыпая голубоватые, светящиеся изнутри кристаллы. — Вот, возьмите. Это ваше.

—   Ква! — резко сказал стоящий чуть позади снорглинг, когда пучеглазые воины бросились к добыче. Одного этого «ква» хватило, чтобы они вернулись на места, направив свои копья на меня и Химари, а не слишком довольный, увешанный костьми лягух выбрался вперед, упираясь на свой изукрашенный посох. —   Всг-ге кг-гиталы дг-гуши наг-гши! Вгы кг-гадете их!

—   Не я, — поднял я руки. — Дварфы. Те, кто жил в городе на горе, — сказал, взмахнув рукой в направлении рудников. — Я помог вам. Прогнал дварфов. Теперь вы можете прийти и разрушить тот город до основания, чтобы они никогда не вернулись.

—   Ушг-ги? — не веря своим ушам (хотя какие там уши? две дырки по бокам), переспросил снорглинг-шаман. — Зачг-гем тгы из пг-гог-гнал?

—   Чтобы они больше не добывали камни с душами моря. Не будет добычи камней, не будет города. Не будет города — перестанут приходить герои, убивающие ваших друзей и родных, — старательно объяснял я, говоря как можно более простыми словами и надеясь, что магия сделает все остальное. Универсальный переводчик не раз меня подводил, и уже понятно, что эльфы внесли в ошейники только языки тех, кому рабы должны были подчиняться. К счастью, сам снорглинг оказался достаточно образованным, чтобы его можно было понять.