— Ладно. Черт с ним. Тогда будем играть в снежки. Не смотри на меня как на идиота. Естественно, не снегом, а лавой. Хотя тогда это уже горячая картошка получается. Хм. Я начал, как ваш играющий бог, детскими играми мыслить? Неважно. Смотри сюда, я подгребаю лаву, она чуть остывает, а потом за мгновение до броска ты разогреваешь ее снова. Сможешь?

— Легко, — усмехнулась Веста, почти касаясь пламени. Ее крылышки вновь сияли, становясь из темно-красных — ярко-оранжевыми, переливающимися и искрящими. — Ты только кидай точнее, чтобы мои силы не расходовались зря.

Кивнув, я сунул ногу в огонь и тут же отдернул ее, загребая убийственную для остальных массу. На моем здоровье она тоже положительно не сказывалась, но магия камня и огня позволяла, превозмогая боль, использовать медленно остывающие куски пышущей жаром лавы. К тому моменту, как ледяной вихрь обрушился на арену, закрывая метелью все поле, я уже знал, где и на каком расстоянии находятся враги.

Стоило ветру чуть улечься, и я, собрав комок лавы и перекидывая его из ладони в ладонь, прицелился в стоящую метрах в десяти лучницу. Ту самую, что ятаганом отгоняла от себя прежних товарищей. Она была не только в центре поля, но и на перешейке, ведь дварфам пришлось зайти на нашу половину, чтобы выжить. Вернее, на захваченные в середине прошлого раунда две трети.

— Сделай так, чтоб я попал. Если будет пролетать мимо — взрывай в воздухе, — сказал я Весте, не обращая внимания на ее мысленную брань. Сожительница мне досталась со скверным, огнеопасным характером, но сейчас это только на руку. Размахнувшись, я послал вспыхнувший в воздухе снежок прямо в противницу. Увидевшая это лучница грациозно выгнулась, пропуская снаряд мимо, и ей почти удалось избежать брызг.

— А-а!.. — крик боли прокатился над ареной, обозначая начало новой драки.

— Вперед! Бейте тех, кто пришел к нам! — крикнул я, взяв в руки второй снаряд. — Не дайте им прорваться к своим!

Бывшим рабам объяснять ничего не пришлось. Ненависть, скопившаяся за годы унижений и побоев, выплеснулась наружу. На тройку дварфов со всех сторон обрушились копья, заостренные деревянные колы и избавленные от насадок топорища. Да, против стальных доспехов, полностью прикрывающих тело, они были почти бесполезны, но закаленные в бойцовых ямах гладиаторы знали куда ударить так, чтобы врагу стало плохо.

Лица пойманных в ловушку дварфов мгновенно превратились в кровавое месиво, но и заплатить за это пришлось немалую цену — двое уже не поднялись. Цель раунда — сокращение популяции испытуемых — была выполнена за считанные секунды, и от сорока осталось тридцать. На этом можно было закончить, вновь создав безопасную зону, вот только пересчитав столбы света, я понял — их всего двадцать. Похоже, Играющему богу надоело однообразие, и он решил разом пропустить несколько фаз, приступив к финальной. И к такому повороту событий я был не готов.

— Вместе! Строем! Выдавим этих ублюдков! — скомандовал глава оставшихся в живых дварфов. — За наших павших братьев! За то, чтобы стать героями! Вперед!

Вместе. Тут он был совершенно прав. Вместе они и в самом деле куда сильнее нас, даже если мы объединимся. Пусть из трех десятков врагов осталось меньше половины, стало очевидно, что качество на их стороне. Семеро закованных в броню рыцарей под прикрытием трех эльфов-лучников и поддержке пары гномов с хоббитом. Сестра тоже была на их стороне, хоть я и не считал ее за противника.

Они двигались одной большой группой, прикрываясь щитами от любого нападения и засыпая нас стрелами, появляющимися из ниоткуда. Вынужденно избавившиеся от брони рабы падали, пораженные со спины, им приходилось оборачиваться, ища угрозу с ненормальных сторон. Их оружие оказалось поломано, а силы стремительно подходили к концу.