|
Серьезные парни в рясах не стали тратить много времени на получение признания о сотрудничестве со Злом, художника постарались убрать как можно тише и незаметнее, чтобы почитатели Сандро не успели его спасти. На сей раз желание уничтожить поклонника Тьмы возобладало у церковников над страстью к публичным процессам. Не дожив до тридцати трех лет, Маркальебо в самом расцвете творческих сил закончил свою жизнь на костре из собственных картин. Но часть его произведений уцелела, их спасли истинные ценители искусства, которые есть среди любых рас. Мелиору, когда он гостил в Виатеральо у знакомых демонов, случайно попалось на глаза одно произведение покойного художника, и принц приложил все усилия, чтобы собрать полную коллекцию сохранившихся шедевров Сандро. Картина «Смертельная страсть», так понравившаяся с первого взгляда Энтиору, изображала прекрасную вампиршу, склонившуюся, чтобы подарить поцелуй мужчине, прикованному к пышному ложу. Этот, казалось бы, заурядный сюжет был проникнут такой силой страсти, таким безграничным чувственным экстазом, которые угадывались и в улыбке женщины, и в полузакрытых в ожидании смертельного блаженства глазах мужчины, в его откинутой голове, что картина казалась живой, дышащей, она создавала настроение. Кроме того, в женщине угадывалось некоторое сходство с принцессой Элией, а черты лица мужчины были так искусно смазанны, что на его месте всякий рассматривающий картину мог представить желаемый образ. Стоит ли говорить, что Энтиор тут же пожелал, чтобы «Смертельная страсть» висела в его замке, но Мелиор заупрямился, он утверждал, что без этой жемчужины его коллекция будет неполной. Впрочем, добавил принц, брат может навещать его в любой момент и смотреть на картину сколько ему заблагорассудится. Конечно, вампира такое щедрое предложение не устроило. – Благодарю, любезный брат, – ласково улыбнулся Энтиор и, слегка поклонившись, добавил: – Время столь быстротечно, мне придется поспешить, чтобы постараться доставить Элию к отцу вовремя. – Не смею тебя задерживать. – Мелиор еще нашел в себе силы ответить шантажисту вежливой улыбкой. Принц хоть и был несколько раздосадован, но не обижался на брата, в подобной ситуации он и сам поступил бы точно так же, типично по-лоулендски. Кроме того, коллекционная ценность картины для самого обладателя не была столь уж велика, и бог заранее знал, что полотно может стать предметом какой-нибудь сделки с братом, оттого и придерживал его. Вампир еще раз улыбнулся, показав кончики острых белоснежных клыков, и исчез. Он материализовался в мире Эйта, недалеко от замка принцессы. Энтиору уже доводилось пару раз бывать здесь, ибо он являлся одним из немногих родственников, удостоенных чести скрасить своим обществом уединение богини. Принц очень ценил доверие и любовь сестры, своей стради, и бережно хранил в укромном уголке ледяного сердца время, проведенное на Эйте. Долгие пешие или конные прогулки по бескрайним равнинам или укромным уголкам древнего леса, полеты над морем или горами, пикники, беседы вечером у камина, подчас затягивающиеся до самого утра, купанье в горячих ключах, катание на лыжах… Эти дорогие воспоминания о счастливых днях мелькнули в сознании Энтиора, когда он вновь очутился в одном из любимых миров сестры. Но проблема была в том, что сейчас его сюда не звали, кроме того, неприятным сюрпризом стала царившая в мире Эйта суровая зима. Не подумавший об этом вампир явился в заснеженный край как был, в легком летнем камзоле. Пурга тут же наказала его за легкомыслие, обдав фонтаном снежных хлопьев с примесью острых как бритвы льдинок. Сцепив зубы, Энтиор магическим жестом сменил одеяние на более подходящее: высокие сапоги, длинную замшевую куртку, подбитую густым мехом, черный плащ с капюшоном. Создав силовой заслон от ветра, принц, утопая по пояс в снегу, побрел к возвышавшимся неподалеку стенам замка. На ходу мужчина раздумывал о том, как ему проникнуть за внушительные стены, сложенные из громадных камней, сквозь не менее внушительные охранные заклинания, искусно составленные принцессой. |
