|
Единственной трудностью было подавить первый инстинктивный порыв и не останавливаться, чтобы выкусить снег, набившийся между подушечками лап. Барс миновал пустынный холл и свернул направо, следуя глубинному чутью силы. «Скорее всего Элия в кабинете-библиотеке», – решил Энтиор и, поддев тяжелую дверь в помещение, убедился в своей правоте. Вдоль стен стояли высокие стеллажи, заполненные книгами, в нескольких каминах горел огонь. Под потолком сияли светильники, дававшие достаточно света, чтобы не раздвигать тяжелые шторы, отгораживающие уют внутренних помещений от пурги за окнами. Кроме пары кресел прямо посередине комнаты находились массивный стол, сейчас заваленный толстенными фолиантами, и столик поменьше, на котором лежала разлинованная тетрадь. По ее страницам сама по себе сновала ручка, выводя изящным каллиграфическим почерком под диктовку богини, левитировавшей над книгами у большого стола: «Сравнительный анализ различных переводов сто пятой страницы «Историй Миров Грани» показывает, что слово «танхум» должно трактоваться не в понятии конкретного Источника Силы, имеющего пространственные координаты, а как символ мощи и…» Почувствовав чье-то присутствие, богиня резко прервала монолог и, развернувшись, впилась взглядом в пришельца, осмелившегося нарушить ее уединение. Энтиор был не в силах пошевелиться, он чувствовал, как его обвивают мощные потоки силы богини. Ее лучистые, сияющие расплавленным серебром глаза, тонкие черты совершенного по красоте лица, изящный изгиб лебединой шеи полностью заворожили его. Принц чувствовал неистовое желание склониться перед великой богиней, вознести ей хвалу, стать ничем у ее колен, и в то же время исступленно, до ломоты в пока еще звериных клыках, жаждал полного обладания Элией, ее кровью, телом, душой. Отстраненно, где-то на периферии сознания, вампир отметил, что никогда еще не испытывал в обществе стради столь неистовых и противоречивых эмоций. Но Элия тут же махнула рукой, и удар силы выбросил замершего на пороге принца назад в коридор. Захлопнулась дверь. Барс рефлекторно попятился, отходя от опасного места, смял ковер, лапы расползлись, он растянулся на паркете, встал и ошарашенно помотал головой, приходя в себя. Спустя минуту дверь распахнулась вновь. За ней, грозно нахмурив брови, стояла Элия. На принцессе была домашняя одежда: белая воздушно-кружевная блузка, уютные темно-синие бархатные брючки и легкие туфельки на маленьких каблучках. Но милый наряд нисколько не умалял сурового вида богини. – Прекрасный день, дорогая, прости, что пришлось тебя побеспокоить. Хоть и не по своей воле я сделал это, – возвращаясь в облик мужчины, взмолился Энтиор и простер к сестре руки. Принц был готов заплакать оттого, что стради гневалась на него, и в то же время испытывал какое-то восторженное удовлетворение. – …– Первые выражения, слетевшие с уст богини, носили абсолютно непечатный характер, но жалобный взгляд вампира смягчил гнев принцессы. Она сердито поинтересовалась: – Тебе что, надоело пребывать в здравом уме, дорогой? – Что ты имеешь в виду, стради? – непонимающе прошептал Энтиор, стоя перед сестрой, как кролик перед удавом, и наслаждаясь мелодичным звучанием строгого голоса. – Я отдыхала, сняв блоки со своей силы. Иногда и мне необходимо расслабиться. Счастье, что ты сейчас способен не только на бессмысленный страстный лепет и лобызание моих ног. Должно быть, оборотническая форма смягчила воздействие, – мрачно ответила Элия, все еще изрядно злясь на брата. – Лобызание ног? – мечтательно протянул вампир и попытался опуститься на колени перед принцессой. Пресекая его порыв, богиня взяла брата за подбородок и, нахмурившись, внимательно всмотрелась в его ослепительно-бирюзовые глаза, проникая в самые глубины ледяной души принца. Тот стоял не шевелясь, млея от наслаждения, ведь острые ноготки принцессы впивались в его кожу. |
