82  «Salve, Regina,» – меж цветов и трав

Толпа теней, внизу сидевших, пела,

Незримое убежище избрав.

85  "Покуда солнце все еще не село, -

Наш мантуанский спутник нам сказал, -

Здесь обождать мы с вами можем смело.

88  Вы разглядите, став на этот вал,

Отчетливей их лица и движенья,

Чем если бы их сонм вас окружал.

91  Сидящий выше, с видом сокрушенья

О том, что он призваньем пренебрег,

И губ не раскрывающий для пенья, -

94  Был кесарем Рудольфом, и он мог

Помочь Италии воскреснуть вскоре,

А ныне этот час опять далек.

97  Тот, кто его ободрить хочет в горе,

Царил в земле, где воды вдоль дубрав

Молдава в Лабу льет, а Лаба в море.

100  То Оттокар; он из пелен не встав,

Был доблестней, чем бороду наживший

Его сынок, беспутный Венцеслав.

103  И тот курносый, в разговор вступивший

С таким вот благодушным добряком,

Пал, как беглец, честь лилий омрачивший.

106  И как он в грудь колотит кулаком!

А этот, щеку на руке лелея,

Как на постели, вздохи шлет тайком.

109  Отец и тесть французского злодея,

Они о мерзости его скорбят,

И боль язвит их, в сердце пламенея.

112  А этот кряжистый, поющий в лад

С тем носачом, смотрящим величаво,

Был опоясан, всем, что люди чтят.

115  И если бы в руках была держава

У юноши, сидящего за ним,

Из чаши в чашу перешла бы слава,

118  Которой не хватило остальным:

Хоть воцарились Яков с Федериком,

Все то, что лучше, не досталось им.

121  Не часто доблесть, данная владыкам,

Восходит в ветви; тот ее дарит,

Кто может все в могуществе великом.

124  Носач изведал так – же этот стыд,

Как с ним поющий Педро знаменитый:

Прованс и Пулья стонут от обид.

127  Он выше был, чем отпрыск, им отвитый,

Как и Костанца мужем пославней,

Чем были Беатриче с Маргеритой.

130  А вот смиреннейший из королей,

Английский Генрих, севший одиноко;

Счастливее был рост его ветвей.

133  Там, ниже всех, где дол лежит глубоко,

Маркиз Гульельмо подымает взгляд;

Алессандрия за него жестоко

136  Казнила Канавез и Монферрат".

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ Комментарии

1  В тот самый час, когда томят печали

Отплывших вдаль и нежит мысль о том,

Как милые их утром провожали,

4  А новый странник на пути своем

Пронзен любовью, дальний звон внимая,

Подобный плачу над умершим днем, -

7  Я начал, слух невольно отрешая,

Следить, как средь теней встает одна,

К вниманью мановеньем приглашая.

10  Сложив и вскинув кисти рук, она

Стремила взор к востоку и, казалось,

Шептала богу: «Я одним полна».

13  «Te lucis ante», – с уст ее раздалось

Так набожно, и так был нежен звук,

Что о себе самом позабывалось.

16  И, набожно и нежно, весь их круг

С ней до конца исполнил песнопенье,

Взор воздымая до верховных дуг.