Мало-помалу мысли улеглись, отсеялась шелуха пустой породы, оставляя самородок чистых выводов. Постоянных любовниц у герцога не было уже несколько столетий. Слишком обременительным он считал не столько содержать, сколько держать рядом женщину и терпеть ее глупые причуды. Куда спокойней было с рабынями или хорошо обученными девицами из веселых домов. Однако, Элия… Во-первых, она была совсем не глупа, во-вторых, слишком занята делами, чтобы надоедать ему пустыми капризами или своим обществом. Некоторую досаду вызывала мысль о других любовниках светлой богини, но при здравом размышлении, рациональный Громердан решил, что звезды тоже светят для всех, и им в вину это никто не ставит. Зато искусность Богини Любви в играх на ложе поразила герцога, теперь он мог с полным правом заявить, что самодовольный и, скорее всего, уже покойный, бахвал не соврал хотя бы в этом.

Никаким предательством по отношению к Мэссленду свои выводы и намерения мужчина не посчитал. Он ведь не собирался выдавать принцессе государственных тайн и очень сомневался, что таковые лоулендской богине могут понадобиться. Она, водящая дружбу с Силами, и так узнает все, что пожелает, иными путями.

Принцесса же, не ведая о мнении, столь лестном для нее своей адекватностью, вытащила из портсигара половину сигарет и вышла из комнаты, желая отыскать Эйрана. Болотный дух, светящийся зеленым огоньком, слетел навстречу гостье и услужливо повел в том направлении, где пребывал хозяин.

Пусть рожденный в Мэссленде принц знал черные заклятья, и некромантией, как отраслью, не брезговал, но применять ее для сотворения примитивных немертвых слуг вроде зомби или скелетов не считал практичным. Первые, даже при самых лучших чарах сохранности, со временем начинали попахивать и шаркать ногами, вторые громыхали при каждом движении, а Бог Магии ценил тишину и покой. Именно ради этой необходимой в любой творческой работе составляющей он уединялся в Черной Башне. Конечно, нежданных или нежеланных гостей, добравшихся до убежища Эйрана, могла гостеприимно встретить нежить. Но сие было лишь мороком и ничем иным. Мороком, под которым скрывались куда более опасные и тихие защитники и слуги.

Поскольку сестра, находившаяся под действием смолы, оказалась исключена из активной деятельности интеллектуального характера, принц вынуждено взял всю работу и заботу на себя. Оставив Элию и Громердана, он переместил мысленным приказом комнату развлечений в участок башни, подпадающий в более ускоренное, нежели общее время мира, русло, и прошел в рабочий кабинет.

Там бог тронул стену, обитую бледно-зеленой тканью с ненавязчивым травяным рисунком, превращая ее в большое зеркало. Протянул руку к полке шкафчика, достал нефритовую шкатулку с маленькими стеклянными на вид разноцветными шариками. Это была коллекция частиц силы очень многих объектов, собранная явно или тайно, в том числе и с посетителей башни. А для чего еще в проводниках держать болотные огоньки, тянущие за эскорт чуть больше силы, чем нужно для работы? Эйран вытащил один шарик. Не больше ногтя на мизинце, нежно голубой с сине-зеленой спиралью, и вставил его в паз на нижней раме. Зеркало прекратило отражать кабинет, едва заметно замерцала сетка защиты от следящих заклятий и появилось изображение.

Это тоже был кабинет, но вовсе не кабинет принца Эйрана, этот принадлежал королю Млэдиору. То ли помещение, подобно бальной зале, менялось сообразно общему стилю замка, то ли его величество оказался куда большим поклонником классики, чем Бог Магии ожидал от Мэсслендского владыки. Стены до середины длины были обшиты палисандровыми панелями, далее шла обивка тканью с едва заметным травяным узором. Гадючник — опознал Эйран невзрачную и очень ядовитую травку, привыкшую прятаться среди безопасных куртин вилочника и сгубившую не одно стадо.