— Разве быть Джокером сверх твоих возможностей? Ты давно уже крутишь богами и Силами так, как пожелаешь, — не без ехидства, замешанного на уважении, отметил Повелитель Межуровнья. Его-то главным инструментом высокоэффективного воздействия оставался страх разной степени тяжести, дозированный в зависимости от объекта воздействия или недозированный вовсе, если на жизнь объекта Дракону Бездны было плевать.

— Но такие масштабы, — засомневалась принцесса, не оспаривая, впрочем, правдивого утверждения о навыках в искусстве манипуляций. Зачем отрицать очевидное, тем паче перед другом, чья проницательность временами походит на талант провидца.

— Думаешь, не справишься? — недоверчиво заломил соболиную бровь Злат.

— Я вообще о таком не думала, — без уверток ответила Элия, ложь была не уместна в серьезном разговоре. — А впрочем, пока это всего лишь слова, даже подкрепленные портретом на карте Либастьяна. Они только намек на будущую карьеру. Я ничего не собираюсь менять в своей жизни немедленно и, разумеется, не собираюсь объявлять о своей великой миссии во всеуслышание.

— Хочешь посмотреть на карту, раз уж у нас зашла об этом речь? — испытующе прищурил очи темного малахита Дракон Бездны. Карты Джокеров он хранил в другой, особой шкатулке под личной защитой.

— Нет, рано, — решительно и сразу отказалась богиня, мотнув головой. — Я и так меняюсь много быстрее родичей. Взгляд на карту может спровоцировать взрывной рост силы или ее мутацию, которую ничем не скроешь. При формирующейся колоде, тем более, при непроявленном третьем Джокере, это не только вредно, но и смертельно опасно.

— Ты любопытна, как кошка, но умеешь сдерживаться в главном, — констатировал Злат. Теперь Элия расслабилась в достаточной мере. Она откинулась назад, но не на спинку дивана, а на плечо собеседника, демонстрируя доверие, которое не зависело ни от темы, ни от исхода беседы.

— Такая линия поведения сильно способствует увеличению продолжительности жизни, — с легким смешком рационально пояснила принцесса, умащивая голову у ключиц мужчины. — Если уж во всем другом я не придерживаюсь правил, надо соблюдать их хоть здесь. Когда кто-то другой говорит «нет», я чаще всего продолжаю настаивать на своем, потому что не вижу логики в запрете, но собственное вето преступать не спешу. Всему свой срок. Чтобы замахиваться на преобразование устройства Мироздания, надо для начала привести изображения на картинках в максимальное соответствие с реальностью, сформировать хотя бы костяк колоды и заставить его функционировать. Мы слишком ярые индивидуалисты, слишком независимы и горды, слишком не привыкли подчиняться кому-либо, тем паче, подчиняться беспрекословно. Порой ведь может потребоваться действовать, а не вступать в препирательства. Вот ты разве готов к такому?

— Подчиняться тебе, моя драгоценная? О да, — с резковатой печальной усмешкой согласился Злат, сильные пальцы его запутались в локонах темного меда и не желали высвобождаться. Мягкость волос под кожей, запах свежести, персика и роз альтависте почти отвлекал от темы разговора, конечно, лишь почти. — Творец знал, на какую приманку ловить. По счастью я способен к здравым суждениям и безумства в стиле твоего воинственного кузена Вселенной не грозят. Не хотел бы я так рехнуться…

— Никто бы не хотел, — серьезно заверила мужчину Элия, ее рука в свою очередь заскользила по полуночной волне шевелюры Дракона Бездны — Но Нрэн упрям как тысяча эльфийских лошадок, в любом другом состоянии он был бы абсолютно неуправляем. Это жестоко и несправедливо, но иного поводка для него придумать невозможно. Или таковой не могу придумать я.

— Если не можешь ты, вряд ли кому другому под силу, — оценил Повелитель Межуровнья как таланты изобретательной богини, так и степень феноменальной упертости Бога Войны, далеко превосходящей все средние нормы упрямства и принципиальности.