— А королевой как противником нельзя пренебрегать, — заметил Бутлер, — она имела время и умение привлечь к себе людей, имеет и деньги.

— Которых у меня нет, — добавил король, — да и никогда не будет.

Он тяжко вздохнул.

— Бутлер, коханый мой, будь же моим другом, прошу тебя! Ум хорошо, а два лучше. Что предпринять?

— Да, а если я дам совет, — проворчал Бутлер, — то все последствия падут на меня!

— Да какие же могут быть последствия? Староста умолк и задумался.

— Наияснейший пан, — сказал он, — прошу помнить, что я не даю решительного совета; напомню только, что ваше королевское величество сами постановили и решили жениться на вдовствующей королеве, что в Рим послано за разрешением, которое может прийти каждую минуту. Потом явилась внезапная перемена намерений, резкий разрыв — и отсюда вся наша беда. Вы отшатнулись от королевы, и она от вас отступилась.

Ян Казимир слушал.

— Значит, одно остается, — вздохнул он, — согнуть шею, признать себя виновным?..

— Вовсе нет, — возразил Бутлер, — можно все свалить на недоразумение; Радзивилл как был посредником, так, наверное, и снова будет.

— Нет другого выхода, нет! — воскликнул злополучный король, закрыв лицо руками. — Скует меня и поведет!

— Ваше королевское величество можете быть уверены, что Мария Людвика ничего срамного и постыдного себе не позволит. Амбиция у нее большая.

— Это не подлежит сомнению, — прошептал король, уже стараясь утешиться. — Женщина с необыкновенными достоинствами ума и сердца! Дала доказательства этого. Приехала к нам, опереженная клеветой; Владислав на нее смотреть не хотел, живой души не имела на своей стороне… а теперь? Теперь она здесь царит. Что ни толкуй, а если бы ей вздумалось поддерживать Карла, я со своей шведской картонной короной сел бы на мель.

Бутлер кивнул головой.

— Стало быть, нечего тут и думать, — прибавил Казимир, стараясь убедить себя в неизбежности этого шага. — Поезжай к канцлеру и скажи ему, что я убедительно прошу его приехать в Непорент обедать. Пусть сам назначит день, только поскорее. Дай ему понять, что дело идет о распре с королевой, что я готов подписать обязательство, дать торжественнейшую клятву, словом: сдаюсь.

Он тяжко вздохнул.

— Не было и нет другого исхода.

— Но, ради Бога, не из чего так убиваться! — воскликнул Бутлер. — Королева еще хороша собой, нестара, разумна, богата, создана для трона. Чем искать другую и брать наудачу первую попавшуюся княжну, из которой Бог знает, что выйдет, вы берете женщину известную, ценимую, уважаемую.

Король на все соглашался; ему хотелось только найти оправдание, извинение и заступничество в своей слабости.

Вследствие этой беседы староста поехал в Варшаву, повидался с князем канцлером, который с первого взгляда догадался, зачем он приехал. Принял он его любезно, но сам не начинал разговора. Бутлеру пришлось, оставив всякую спесь, упрашивать его, от имени своего государя, приехать в Непорент, и не утаить от него, что дело идет о важных переговорах и что Казимир слагает оружие перед королевой.

Наступил назначенный день.

Спустя несколько часов после отменно радушного приема в замке, Радзивилл уже приказывал доложить о своем приезде королеве, которая очень терпеливо, уверенная в себе, ожидала раскаяния и возвращения блудного сына.

— Ездил по приглашению в Непорент, — сказал канцлер, — и на этот раз не напрасно.