Изменить размер шрифта - +
Честити признала, что сочетание идеальное. Похоже, у доктора Фаррела и вправду наметанный глаз.

Одевшись, она спустилась вниз. Все, кто собирался в церковь, уже ушли, и комнату для завтраков уже убрали. Честити направилась в кухню, где миссис Хадсон колдовала над кипящими кастрюлями, рождественским гусем и свежеиспеченными кексами.

– Счастливого Рождества, миссис Хадсон. Могу я чем-нибудь помочь? – спросила Честити, отрезав себе кусок хлеба и вытащив из буфета масло и джем.

– Нет, мисс Чес, – добродушно отказалась экономка. – Все идет, как надо. Я накрою на стол к часу дня.

– Чудесно. Что-то я не видела Дженкинса нынче утром. – Честити щедро намазала хлеб маслом и джемом. – Я хотела узнать, на какое время назначено вручение подарков.

– Он в буфетной, полирует серебро. – Миссис Хадсон деловито перемешивала начинку для пирогов.

Честити кивнула с набитым ртом и направилась в буфетную, где Дженкинс, облачившись в бязевый фартук, полировал столовое серебро.

– Неужели вы не могли поручить это кому-нибудь из слуг? – поинтересовалась она.

– Что вы, мисс Чес, – ужаснулся Дженкинс. – Полировка – моя обязанность. Я бы никому не доверил даже близко подойти к серебру.

Честити улыбнулась, задала свой вопрос, получила ответ и вернулась в парадную часть дома. Она прошлась по комнатам в поисках людей. В воздухе ощущалось радостное предвкушение, словно даже стены дома затаили дыхание, ожидая начала торжеств. На елке горели свечи, в огромном камине в холле пылал огонь, в библиотеке и гостиной светились лампы, но нигде не видно ни души. Пруденс с семейством отправилась в церковь и, возможно, прихватила с собой тетушек, однако Честити не обнаружила никаких признаков отца, Макса, Констанс, графини с дочерью и, конечно же, Дугласа Фаррела, отсутствие которого казалось ей особенно заметным.

– Пошел снег, мисс Чес, – радостно сообщила Мэдж, появившаяся со стороны служебных помещений с ведерком угля. – Кажется, у нас будет настоящее снежное Рождество.

Честити поспешила к входной двери и распахнула ее, впустив холодный воздух. Шагнув наружу, она притворила за собой дверь и остановилась на верхней ступеньке крыльца, обхватив себя руками и глядя на свинцовое небо, с которого медленно падали снежинки. Стояла необычайная тишина: ни птичий гомон, ни какие-либо иные звуки не нарушали безмолвия, повисшего над землёй, постепенно исчезавшей под девственно-белым покровом.

Внезапно Честити услышала голоса: сочный баритон отца и мелодичный голос графини, перемежавшийся визгливыми репликами Лауры. Они показались из-за угла, спеша укрыться от снега. Следом, чуть отстав, шагал Дуглас. Он казался чем-то недовольным, пока не поднял взгляд, оторвавшись от изучения собственных ботинок, и не увидел стоявшую на крыльце Честити.

Ускорив шаг, он обошел остальных и поднялся по ступенькам.

– Ты простудишься и заболеешь. – Он подхватил ее под руку и увлек за собой в теплый холл. —. Что за причуда торчать на холоде раздетой?

– Я набросила шарф, – возразила Честити, коснувшись пальцами шелковистой ткани. – Он такой большой, что может сойти за шаль.

– Возможно, но не для прогулок по улице в такое время года, – строго предостерег Дуглас, затем улыбнулся: – Хотя он тебе действительно идет.

– Мне тоже так кажется. – Честити наслаждалась теплом его улыбки и сознанием разделенного чувства.

– Входите, дорогая леди, входите. – Лорд Дункан пропустил вперед дам и задержался на пороге, топая ногами, чтобы стряхнуть снег. – Нам не следовало выходить наружу. Я же чувствовал, что пойдет снег.

Быстрый переход