– Ты уверена, что не возникнет никаких осложнений? – прямо задала вопрос Констанс.

Честити прикусила нижнюю губу, стараясь оценить ситуацию со всей беспристрастностью.

– Я не хочу, чтобы Дуглас догадался, что я та самая фальшивая француженка, с которой он встречался в Национальной галерее... Если он узнает, что мы и есть брачное агентство, то никогда не простит меня. – Она помолчала. – Думаю, мне следует принять случившееся рождественское приключение как дар богов, а вернувшись в Лондон, мы подыщем ему другую невесту. Прошлой ночи никогда бы не было, если бы Дуглас видел в Лауре будущую жену. Он не из тех, кто станет заводить интрижки, имея серьезные намерения.

– Ты уверена? – Пруденс прищурилась, пристально наблюдая за сестрой.

– Да, – твердо ответила Честити, но сестры уловили в ее голосе нотку сожаления. – Дуглас похож на стрелу. Он точно знает, чего хочет и как желаемого добиться. И не стыдится того, что придется сделать для достижения цели, которую считает благородной. Я видела его за работой.

Она подняла на сестер взгляд, в котором светилась печальная убежденность.

– Такой самоотверженный человек, как Дуглас, никогда не изменит своему долгу. – Честити опустила глаза, глядя на раскачивающийся на пальцах ноги шлепанец. – Он воспримет мой обман как предательство. Следовательно, он не должен о нем знать. А значит, наши отношения никогда не станут большими, чем короткая и приятная связь. – Она соскользнула с подлокотника дивана, бодро помахала сестрам рукой и вышла.

Когда за Честити закрылась дверь, Констанс приподняла бровь:

– Она так во всем уверена...

– ...что поневоле начинаешь сомневаться, – закончила Пруденс. – Если Чес влюбилась в Дугласа, ей будет больно, как бы она ни притворялась, называя свое чувство очередным безобидным увлечением.

– Чес не спит со своими увлечениями, – заметила Констанс. – Сейчас мы не в силах ничего изменить, но, может, когда вернемся в Лондон...

– Тогда и посмотрим. – Пруденс поднялась. – Пойду поищу Гидеона и Сару. Мы собирались с ней в церковь после завтрака, хотя двойная доза рождественской проповеди в исполнении местного викария – уже чересчур. Вы пойдете?

– Вряд ли. Макса не назовешь ревностным христианином, – усмехнулась Констанс. – Одной рождественской службы ему вполне достаточно.

Честити открыла дверь своей спальни и в удивлении остановилась. В кресле у окна сидел Дуглас с развернутым экземпляром «Леди Мейфэра» в руках. При виде ее он с улыбкой поднялся.

– А я тебя ждал. – Он отложил газету. – Решил, что рано или поздно ты зайдешь сюда. – Дуглас в несколько шагов пересек комнату и сжал ее руки в своих теплых ладонях. Затем склонил голову и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. – Я не помешал?

Честити покачала головой:

– Нисколько, просто я не ожидала застать здесь кого-нибудь.

– Ты ужасно долго секретничала с сестрами. – Дуглас отпустил ее руки.

– Да, я знаю. – Честити указала на свое ночное одеяние. – Даже не успела одеться. Гидеон с Максом сделали нам такой рождественский подарок, что нам понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя. – Ее глаза невольно метнулись к экземпляру «Леди Мейфэра», отложенному Дугласом.

Он проследил за ее взглядом.

– Похоже, ты преданная поклонница этой газеты. Не было случая, чтобы я не обнаружил ее в твоей комнате.

– Как я уже говорила, она сыграла особую роль в жизни нашей семьи.