Дверь кабинета открылась, и она услышала голос Дугласа:

– Приведите Мэдди через пару дней, миссис Гарт. Очень важно, чтобы я еще раз осмотрел ее. Постарайтесь не забыть.

Повернувшись, Честити увидела доктора, провожавшего к выходу изможденную женщину и щупленькую девочку.

– Вот бедняги, – беспомощно пожалела она их.

– Вот именно. Бедняки. – Дуглас прошел мимо нее и нагнулся к очагу, чтобы присыпать угли, потом погасил лампы. – Полагаю, сегодняшний день показался вам интересным? Возможно, даже познавательным? – Он говорил все тем же враждебным тоном, словно бросал ей вызов.

– Скорее удручающим, – уточнила она. – Я понимаю, почему вы хотите перебраться на Харли-стрит.

– Вот как? – издал он короткий смешок. – Понимаете? – Распахнув дверь, он пропустил ее вперед, затем вышел сам и притворил за собой дверь.

– Разве вы не запираете помещение? – спросила Честити, обматывая шею шарфом.

– Здесь нечего красть, и потом, вдруг какому-то бедолаге захочется погреться, – коротко разъяснил Дуглас, глядя на нее все с той же хмурой гримасой. – Могу я надеться, что мой маленький секрет останется между нами? – добавил он с таким видом, словно слова вытягивают из него клещами.

– У меня нет привычки сплетничать, – холодно обещала Честити. – И вообще, ваши дела меня не касаются.

Дуглас не выглядел убежденным, однако коротко кивнул.

– Пойдемте, я до смерти замерз.

Он схватил Честити за руку и быстро зашагал, увлекая ее за собой по убогим улочкам, пока они не очутились на широкой и прямой Хай-стрит.

– Здесь на углу остановка омнибуса, – показал он. – Он доставит нас прямо на Оксфорд-стрит.

Честити чуть не сказала, что в такой холод она предпочла бы нанять экипаж, но вовремя прикусила язык. После увиденного сегодня днем она бы не удивилась, что доктору нечем заплатить за кеб. Помня, как Дуглас отреагировал на намек, что у него, возможно, туговато с деньгами, Честити не хотела напрашиваться на очередной выговор, предложив оплатить проезд.

К счастью, им не пришлось долго ждать. Подошел переполненный омнибус, и Дуглас довольно бесцеремонно втолкнул ее в середину, где осталось свободное место, точнее – половина сиденья, поскольку другую половину занимала женщина внушительных пропорций с множеством пакетов и объемистой сумкой на коленях, из которой она извлекла вязанье. Честити пристроилась на краешке сиденья, а Дуглас встал в проходе, держась за ременную петлю. Он был такого высокого роста, что петля касалась его плеча и ему не приходилось напрягаться, чтобы дотянуться до нее.

– Так какие же не терпящие отлагательства вопросы вы хотели мне задать? – осведомился он, вручив кондуктору шестипенсовую монету в качестве оплаты за проезд, когда омнибус тронулся с места.

Толстуха на соседнем сиденье засуетилась, собираясь выйти на следующей остановке, и Честити воспользовалась заминкой, чтобы обдумать свое сочиненное впопыхах оправдание. Ясно, что оно не выглядело убедительным. С невнятными извинениями женщина протиснулась между ними, придерживая руками рассыпающиеся пакеты. Из ее открытой сумки угрожающе торчали вязальные спицы. Когда она наконец исчезла в проходе, сопровождаемая недовольным ворчанием пассажиров, Честити скользнула к окну, на место, приятно нагретое его предыдущей обитательницей, а Дуглас сел рядом.