– О, кир Стефания! Я был там больше года назад, когда со стапелей спускали «Могучий архитеонус»! Он – прекрасен, кир, для меня такой перевод – большая честь и удача! Представляете, у него пять мачт! Поговаривают, что он станет флагманом в большой и серьёзной экспедиции за Острова.

Так что плавание моё, исключая страдания кир Гинзы, прошло вполне замечательно. Конечно, мне приходилось сидеть с болеющей компаньонкой, отпускать перекусить ман Сону, Сету и горничную самой кир, но так как дежурства делились на всех, то и времени поглазеть на проплывающий берег тоже было достаточно. Скорее, я слегка устала от безделья.

После прибытия «Орнито» в порт, я с любопытством осматривала десятки судов разных форм и очертаний. Большей частью, конечно, это были не слишком большие бригантины и шхуны. Масса мелких рыбачьих баркасов и лодок, снующих между судами. Шум и гам были даже сильнее, чем при разгрузке судов в Катенго.

Пока ждали чиновников с документами, мои вещи матросы подготовили к выгрузке.

Время тянулось, а на берег меня всё не отпускали по личному распоряжению капитана. На мои вопросы этот угрюмец ответил:

– Я выполняю приказ, кир Стефания. – и больше пояснений не дал.

Наконец, часа через два, медленно продвигаясь в толпе пассажиров, матросов, грузчиков, выносивших с «Орнито» ящики и тюки, подъехала карета, из которой вышла внушительных размеров кир и поднялась на борт в сопровождении двух лакеев, ехавших на запятках.

Несколько подозрительно осмотрев меня, похудевшую и бледную кир Гинзу и гору наших сундуков, она строго спросила, глядя на меня сверху вниз:

– Стефания кир Шахнон?!

– Да, почтенная кир – ответила я.

– Меня зовут Тирона кир Батори, прошу вас следовать за мной. И вас, кир, так же. О багаже и вашей прислуге позаботятся.

Кир развернулась, колыхнув широкими юбками, и с уверенностью атомохода поплыла к сходням.

Фамилия Батори вызвала у меня некий трепет. Много лет назад, в другом мире и в другой жизни, я смотрела фильм о кровавой графине. Возможно, жизнь намекает мне на что-то? Или это просто усталость от путешествия и вынужденного безделья, оттого и лезет в голову дурь?

Кир Батори усадила нас в карету, отодвинула заслонку и скомандовала в спину кучеру:

– Трогайте, Джох. Мы едем домой.

Я с любопытством отодвинула шторку на окне и попыталась осмотреть город, за что была удостоена строгого замечания:

– Вы ведёте себя, как деревенская простушка, кир Шахнон!

Шторку я задёрнула, но бесцеремонность заявления меня покоробила. Пожалуй, с такой мадам я не сработаюсь. Всё то же самое можно было сказать вежливо и спокойно, а не показывать с самого начала, какая она вся из себя важная горожанка. Начало моей городской жизни мне очень не понравилось.

Въезд, в котором теперь располагалось моё жильё, был, как и мой собственный – двухэтажным. Приличная мебель, чистота, крепкий молодой лакей в прихожей.

К нашему приезду были готовы ванные и постели. Хотя на дворе стоял день.

Я с удовольствием вымылась, но, разумеется, не стала ложиться. Сета к этому времени уже достала из сундука простое домашнее платье и даже успела погладить. Волосы, что она мне уложила в причёску, были влажными, хотя я и извела на просушку два полотенца. Ничего, высохнут. Сейчас мне хотелось выпить-поесть, завтрак прошёл уже давно.

Кир Гинза к столу не вышла, да это и понятно. Надо дать бедняжке пару дней отлежаться. Кир Батори ела с большим аппетитом, иногда несколько резко требуя:

– Рива, подай вон тот пирог.

Горничная прислуживала ловко и быстро. Перед десертом в зал заглянула посвежевшая Сета и спросила:

– Кир Стефания, что-нибудь нужно?

Ответить я не успела.

– Милочка! Запомни, во время еды отрывать кир от блюд – дурной тон! – и добавила, глядя на растерявшуюся Сету – Пошла вон, дура!

Пожалуй, с меня хватит.