|
..” и так далее. - Да, - сказал Поль, - а теперь мы расстались совсем... - Неужели? - воскликнул старик. - Натали этого не хотела, - с живостью возразил Поль. - Мне пришлось ее обмануть, она даже не знает, что я уезжаю за границу. - Как! Вы уезжаете? - Да, я уже и билет купил и отправляюсь в Калькутту на “Прекрасной Амели”. - Через два дня? Итак, мы больше никогда не увидимся с вами, граф. - Вам всего семьдесят три года, дорогой Матиас, и вы страдаете подагрой, а это - гарантия долголетия. Вернувшись из Индии, я еще найду вас в добром здравии. Ваш ум, ваше сердце к тому времени еще не утратят своей бодрости, и вы поможете мне восстановить здание, фундамент которого расшатан. В течение семи лет я хочу сызнова разбогатеть. Когда я вернусь, мне будет всего только сорок лет. В этом возрасте можно еще многое сделать. - Как! - воскликнул Матиас, не скрывая удивления. - Неужели вы займетесь коммерцией - вы, граф де Манервиль? Вы серьезно об этом думаете? - Я не буду графом, дорогой Матиас. Я решил уехать под именем господина Камилла (мою мать, как вам известно, звали Камиллой). К тому же у меня есть кое-какие знакомства, дающие мне возможность нажить состояние и другим путем. Коммерция будет моей последней ставкой. Словом, я еду, имея в кармане достаточную сумму денег. Это позволит мне попытать счастья, сразу затеяв какое-нибудь крупное дело. - Откуда же эти деньги? - Их пришлет один друг. Услышав слово “друг”, старик уронил вилку; на его лице отразилось не столько удивление или насмешка, сколько грусть: ему было больно, что Поль все еще находится во власти обманчивых иллюзий. Там, где граф предполагал твердую почву под ногами, взор Матиаса видел зияющую пропасть. - Я проработал в нотариате около пятидесяти лет, но еще никогда не видел, чтобы друзья разорившихся людей давали им деньги взаймы. - Вы не знаете де Марсе! Я совершенно уверен, что в эту самую минуту он продает свои ценные бумаги, если у него не нашлось свободных денег, и завтра же вы получите вексель на пятьдесят тысяч экю. - Будем надеяться, что это так. Почему же ваш друг не помог вам раньше уладить дела? Вы могли бы спокойно жить в Ланстраке шесть - семь лет, пользуясь доходами, получаемыми графиней. - Разве из этих доходов можно уплатить полтора миллиона франков долгов, в том числе пятьсот пятьдесят тысяч - моей жене? - За четыре года полтора миллиона долгу?! - Ничего удивительного. Разве я не подарил жене все бриллианты? Разве не израсходовал на обстановку для парижского дома полтораста тысяч, полученных за проданный госпожой Эванхелиста особняк? Разве не пришлось платить за купленные имения и нести другие расходы в связи с заключением брачного контракта? Наконец, чтобы расплатиться за Озак и Сен-Фру, нам пришлось продать ценные бумаги, принадлежавшие Натали и приносившие сорок тысяч дохода. Мы продали их по восемьдесят семь франков; таким образом, не прошло и месяца со дня свадьбы, как у меня уже было двести тысяч долгу... У нас оставалось шестьдесят семь тысяч годового дохода, а мы сверх того тратили ежегодно по двести тысяч. Учтя, что девятьсот тысяч франков пришлось взять под ростовщические проценты, вы без труда получите миллион. - О черт! - воскликнул старый нотариус. - Дальше? - Ну, мне захотелось дополнить бриллиантовый убор моей жены, начало которому было положено серьгами ее матери и жемчужным ожерельем с фамильным алмазом “Дискрето” в застежке. |
