Монтэгю несколько удивился, но тут к нему подошла леди Шелдон и выразила восхищение обаянием Кэтрин. Джулиан был польщён и вниманием, и её теплыми словами, поблагодарил, снова с удивлением разглядывая лицо Патриции, виконтессы Шелдон. Странная красота. Красота льда и солнца. Белое вино в розовом хрустале. Лунный свет на серебряных монетах. Эта женщина напомнила ему виденный когда-то в Италии образ Богоматери в одной из ватиканских церквей. Монтэгю не мог желать такой красоты. Она скорее трогала, чем волновала. Но, зная Шелдона, Монтэгю понимал его выбор.
Между тем, сев за стол, Джулиан принялся осторожно наводить справки о молодом Чилтоне и у виконта Шелдона и даже у леди Холдейн, а потом ещё раз имел повод порадоваться — сестрица весьма метко ответила на какой-то вопрос Себастиана, вызвав одобрительные улыбки и мистера Карбэри, и мистера Лавертона, и даже сэра Остина, сидевшего напротив.
Умница Кэт!
Глава 24,
Надо сказать, что мисс Элизу Харди Раймонд Шелдон как-то просмотрел. Ну, не заметил он её и всё тут, и когда отец, наконец, перед званым вечером в их доме рассказал сыну ужасающую историю несчастной глупышки, виконт, потрясённый услышанным, поймал себя на том, что пытается вспомнить её лицо и понять, о ком идёт речь. Мисс Вудли, мисс Хеллоран, мисс Лавертон и мисс Харди слились в его памяти почти нерасчленимо. Но постепенно Раймонд понял, кого имеет в виду отец. Да, невысокая девица с каштановыми пышными локонами и простоватым, но не отталкивающим лицом, верхняя губа коротковата, носик чуть вздёрнут… Она ещё несла какой-то вздор про луну и угрей. Да, Шелдон вспомнил.
По жилам его пробежал мороз. Близость с Патрицией дала ему счастье, глубокое и ничем не омрачённое, и в голове Шелдона просто не вмещалось, что кто-то мог хладнокровно оставить девушку… Обречь на позор и смерть… Ради чего? За что? Шелдон и раньше-то не придерживался высокого мнения о Вивьене Тэлботе, теперь же был склонен рассматривать его как… сумасшедшего. Это за гранью нормальности. Отец поправил его — это за гранью нравственности и только. Раймонд не стал спорить, но понять поступок Вивьена не мог. Нелепость. Безумие. Что им руководило?
— Что будет с Вивьеном? — Шелдон взглянул на отца, не сомневаясь в ответе.
— Ни в один дом в Уинчестере он никогда не будет допущен. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы он был извергнут из любого приличного общества. О содержимом сосуда надо судить по тому, что из него вытекает…
— А мисс Тэлбот?
Лорд Брайан пожал плечами.
— Если кто захочет породниться с таким домом — это его право. Мисс Тэлбот — особа неприятная, но этим она вредит только себе. Грехи братьев не падают на сестёр.
Встретившись после ужина в гостиной с Монтэгю, бдительно наблюдающим за сестрой, Раймонд отозвал его в сторону.
— Теперь я могу объяснить вам, Джулиан, почему вы не увидели мистера Тэлбота в доме леди Холдейн, почему он не принят в доме Чилтонов, и почему, я думаю, вы не увидите его больше ни в одном приличном доме.
Монтэгю немедля навострил уши. Шелдон посвятил Джулиана во все подробности, сообщённые ему отцом. Раймонд знал, что Монтэгю всё равно рано или поздно узнает всё, и ничего не срывал, но рассказывая, внимательно смотрел на приятеля. Лицо Монтэгю окаменело. Джулиан слушал молча, иногда поднимая глаза к лепнине потолка, потом опуская их вниз, на квадраты паркета, — и ни разу не посмотрел на Шелдона. «Вот оно что… А он-то всё гадал, силясь понять, в чём дело… Чёрт возьми, зря он грешил на мстительность милорда Шелдона, его сиятельство, стало быть, совсем и ни при чём. Да, это мерзость запредельная. С ума Вивьен сошёл, что ли?» Монтэгю недоумевал. Потешить плоть — это он понимал. Чего тут не понять-то? Есть дамы полусвета — специально для этих целей. |