Эта демократичность не имеет ничего общего с неразборчивостью, со слепой уравниловкой. Он разборчив в дружбе. Его друзья из числа элиты, но подобная элитарность определяется не «породой», не происхождением, не цветом кожи, а исключительно характером, способностями и талантом.

Самоактуализирующийся человек с уважением относится ко всякому человеку. В любом другом он видит в первую очередь человека. Стать демократом крайне трудно, ведь многие люди ведут себя так плохо. И очень трудно обнаружить в плохом человеке здоровое внутреннее зерно, увидеть его не таким, каков он сейчас, а тем, каким он может стать, и способствовать этому. Это и есть любовь. Вспоминается случай, когда в первые годы перестройки один «демократ» с высокой трибуны говорил примерно следующее: «Каленым железом мы должны выжигать аппаратчиков…» и пр. Типично автократическая речь. Ведь иной аппаратчик вовсе не виноват, что он аппаратчик. Я сам пострадал от аппаратного управления, когда, организовав свой КРОСС, сразу же назначил ответственного человека, распределявшего по группам желающих заниматься тренингом. Немедленно пошли просьбы направить в ту или иную группу и обещания «отблагодарить». И только через год я сообразил, что надо сделать. Я дал свободу всем преподавателям, а люди сами решили, в какую группу им идти. Сразу стало ясно, кто есть кто. К одному кандидату наук пришло вначале человек 20, на второе занятие – уже только 3, а потом уже не пришел никто.

Почему я вдруг заговорил о демократии? Да потому что только демократ может относиться к представителю другого пола как равному себе существу. И не нужно долго разглагольствовать о том, кто такие мужчины, а кто такие женщины. Нужно просто стать демократом, т. е. самоактуализирующимся человеком, который с уважением относится ко всякому другому…

Готовы ли мы, мужчины, отказаться от своих привилегий, которые мы ничем не заслужили? Ведь если готовы, сделать это ой как трудно. Вот рассказ одного из моих подопечных, который уже несколько лет работал со мной:

«Отношение к женщинам у меня было хорошее, демократичное, как я считал. Потом стало ясно, что определялось оно фразой: «Женщина тоже человек». В своей семье я был первым не потому, что я мужчина, а потому что действительно был первым. Материальное и прочее благополучие зависело от меня. Два года назад мне пришлось расстаться со своей помощницей, так как та стала плохо выполнять свои обязанности и претендовать на вознаграждение, которого не заслуживала. Я взял другую, которой в свое время помог стать на ноги. Она вдовствовала и никак не могла сориентироваться в этом мире. Семейная жизнь до того была у нее счастливой, а муж – преуспевающим человеком. Я понимал, что она мною восхищалась и видела во мне не только хорошего делового партнера, но в перспективе – и сексуального. Поскольку я к ней сексуального влечения не испытывал, сексуальных отношений не планировал, то полагал, что ее сексуальный интерес ко мне, дошедший до производственной стадии, только поможет делу. И действительно, на первых порах все шло как по маслу. Я был в восторге от нее как от работника. После работы мы обсуждали ее результаты. Домой разъезжались в разных автобусах, причем если мой приходил раньше, то я садился в него, а она оставалась на остановке. Через несколько месяцев она представлялась мне незаменимым работником. Сексуальные провокации с ее стороны (приглашение к себе в гости, взгляды, намеки и пр.) продолжались, но они не носили вызывающего характера и не отражались на работе. С женой отношения у меня были великолепные, в том числе и сексуальные. Конфликты наши были связаны с тем, что она слишком много внимания уделяла детям, которые из-за этого не владели тем, чем им пора было овладеть.