— Клео? — раздался резкий металлический голос. — Слава Богу, вернулась. А то я боялся, как бы Джуд не отстегнул вам еще неделю. Как скоро ты можешь приехать?

Его безотлагательный тон напугал Клео, и она быстро спросила:

— Что случилось? Дядя Джон?

Но Люк только огрызнулся:

— Нет, успокойся. С ним все в порядке. Приезжай. Здесь был Фентон, у него какие-то отвратительные претензии. Это не телефонный разговор. Приезжай.

В управление банка «Фонды Слейдов» в Истчипе Клео приехала в подавленном состоянии, но, когда она, отпустив Торнвуда, шла через тротуар, мысли словно очнулись и заметались в голове.

Очарованная восхитительным открытием в себе любви к Джуду, закружившаяся в упоительном восторге долгих золотых дней и алмазных ночей, проведенных с ним, она позабыла о Фентоне и о первой, главной причине своего замужества. В тонком, вдохновенном, страстном акте рождения любви нет места подобной грязи.

Она сказала Фентону, что вернется через неделю. А вернулась через две. Фентон, разумеется, ждать не мог. И вот жадность привела его к Люку, и он разбрызгивал там свой яд, угрожал, торопил.

Поднимаясь на лифте в кабинет Люка, Клео почувствовала, что ладони ее увлажнились. Секретарь пригласила ее немедленно войти и удивленно проводила ее взглядом, почувствовав недоброе. Люк ходил взад и вперед по кабинету; завидев Клео, бросился к ней, захлопнул за нею дверь и заорал:

— Во что, черт побери, ты нас втянула?!

Его узкое лицо побагровело; трясущимися руками он достал из шкафа виски и плеснул себе в бокал.

— Он притащился сюда в четверг со своими мерзкими угрозами, и с тех пор я места себе не нахожу!

Он глотнул чистого спирта и продолжал:

— Он сказал, ты обещала передать ему на прошлой неделе двадцать пять тысяч фунтов за сокрытие некоей информации. В четверг он решил, что ты намерена увильнуть, и пришел ко мне.

— Прости. Мне жаль, что ты оказался замешан. — Клео без сил упала на стул. — Я забыла. Мы вернулись в Лондон только вчера вечером.

— Тебе жаль, вот как? — Люк в гримасе обнажил зубы, недоверчиво глядя на Клео. — Как ты, черт возьми, могла забыть такое? Тебя так много шантажируют, что эта угроза просто вылетела у тебя из головы? Я бы и не удивился, — презрительно усмехнулся он, — ты всегда казалась чересчур хорошей.

Ей хотелось встать и уйти, хлопнув дверью, но она не могла позволить себе такой роскоши, поэтому процедила сквозь зубы:

— Дальше этого он не зашел? Только пытался получить с тебя деньги?

— Так я ему и дал! — Люк злобно искривил губы. — По-твоему, он недостаточно далеко зашел? Ты представляешь, чего будет стоить компании та шумиха, которой он угрожает? Доверие к банку будет подорвано, я не могу этого допустить. Мы сейчас в таком положении, что нас это погубит.

Люк тяжело опустился на стул.

— Он пригрозил, что, если ему не передадут деньги завтра, он пойдет к отцу, а если и там их не получит, то отправится к какому-нибудь газетному писаке — с его настырностью в этом не приходится сомневаться. Я бы вышвырнул его за дверь, если б не понимал, что все, что он рассказал о ваших отношениях, правда — иначе ты бы не согласилась платить ему.

— Он все тебе рассказал? — Клео стало плохо, и она была готова просить Люка налить ей виски, когда он встал, чтобы заново наполнить свой бокал. Но ей была нужна ясная голова, чтобы связаться со своим банком, отдать распоряжение приготовить к следующему утру деньги и договориться о месте встречи с Фентоном.

Люк снова сел, на его лице читалось отвращение.

— Все про вашу связь, долги, в которые он влезал, чтобы ублажать тебя, твое обещание выйти за него замуж, ночь, проведенную в гостинице, — все, что происходило между вами до того, как ты его бросила.