— Боюсь, вам придется потерпеть, — наконец сказала Эл-Ит.

Когда вдали показался лагерь, Эл-Ит спрыгнула с коня. Конь тотчас развернулся и легким галопом отправился назад, к пастухам. Джарнти слез со своего. И этот тем же галопом последовал за первым конем. Джарнти так и стоял, не отрывая восхищенного взгляда от симпатичной всадницы, которая разворачивалась, собираясь в обратный путь.

— Когда надумаете приехать в Зону Четыре, — крикнул он ей, — дайте мне знать!

Девушка долгим сочувственным взглядом посмотрела на Эл-Ит и, бросив: «Я, к счастью, не королева», — поспешила назад через степь, ведя за собой двух коней, которые постоянно ржали и взбрыкивали.

Эл-Ит и Джарнти шли к лагерю, спиной ощущая тепло утреннего солнца.

Они были еще далеко от лагеря, но до них уже донесся запах жарящегося мяса.

Эл-Ит молчала, но выражение ее лица было достаточно красноречиво.

— Вы не убиваете животных? — неохотно спросил он, обуреваемый любопытством.

— Только в случае крайней необходимости. Нам хватает другой еды.

— Вроде этих ваших жутких ягод, — попытался иронизировать командир.

В лагере выяснилось, что солдаты убили оленя. Джарнти не съел ни кусочка.

Сразу после трапезы все, кроме Эл-Ит, занялись оседлыванием коней. Она смотрела, как животные неловко пытались удержать в пасти зубами мундштук упряжи.

Затем прыжком взлетела на своего коня и что-то зашептала ему на ухо. Джарнти обеспокоенно следил за женщиной.

— Что вы ему сказали? — спросил он.

— Что я ему друг.

И опять Эл-Ит ехала во главе кавалькады, на восток, через степь.

Вдали, в стороне от них, на горизонте темнело какое-то пятно — это паслись те самые стада, среди которых они провели ночь.

Джарнти скакал прямо за Эл-Ит.

И всю дорогу вспоминал разговоры, которые велись у костра прошлой ночью, их тон, их непринужденность. Он томился, вспоминая этот разговор, — не мог понять, чем же он его так зацепил, потому что никогда до сих пор не видел, чтобы люди непринужденно общались. Так бывало только иногда, вспоминал он, с какой-нибудь девушкой, после душевно проведенной ночи.

Джарнти спросил Эл-Ит, не скрывая легкой зависти:

— Вы чувствуете, какие грустные вон те животные, которые там пасутся? — Он обратил внимание, что она постоянно озабоченно смотрела в сторону стад.

— Неужели вы и впрямь ничего не ощущаете? — удивилась она.

Он заметил, что у нее беспрерывно текут слезы, прямо на ходу.

И пришел в бешенство. Джарнти казалось, будто перед ним захлопнули какую-то дверь, словно бы его куда-то не пускают, лишают чего-то, на что он имеет законное право.

За спиной у них раздавался цокот копыт остальных солдат.

Впереди лежал долгий путь к границе. Вдруг Эл-Ит наклонилась к уху коня, шепнула что-то, и конь рванулся вперед. Джарнти и его подчиненные набрали скорость, полетели вслед, крича, желая остановить ее. Они-то знали, что у Эл-Ит нет щита, а атмосфера Зоны Четыре для нее может быть смертельна. Она мчалась, как буйный ветер, гуляющий по степи всю ночь до утренней зари, длинные волосы развевались за спиной, и слезы непрерывно текли по ее лицу.

Через много миль командир догнал женщину: один из солдат бросил ему щит, Джарнти его поймал на лету, и теперь их кони скакали рядом, голова в голову.

— Эл-Ит! — кричал он. — Постойте, вам нельзя без этого! — И протягивал ей щит.

Женщина долго не слышала его криков. Наконец обернулась лицом к Джарнти, совсем не сдерживая своей сумасшедшей скачки, и он упал духом при виде ее побелевшего, измученного лица. Он протянул ей щит. Она подняла руку, намереваясь перехватить его, и Джарнти поначалу заколебался — щит не такой уж легкий.