Это поручение щедро оплачивалось, а заключалось в проектировании и строительстве церкви с восьмиугольным фундаментом, типичным для архитектурного стиля многих храмов тамплиеров.

Все думали, что форма этих многоугольных сооружений, в отличие от традиционной – в виде латинского креста, была позаимствована крестоносцами в византийских землях. Но Пьер очень хорошо знал, какой тайный смысл имело создание этих сооружений, поскольку сами крестоносцы посвятили его в эту тайну. Монахи-солдаты искали места с мощной земной силой, места, которые с незапамятных времен считались магическими анклавами. Уникальные свойства этих мест облегчали контакт с миром духов. Осознавая силу этих потоков энергии, крестоносцы устанавливали центральную ось своих храмов как раз в их центре. Таким образом, сила земли направлялась в это место, которое служило для прямого общения между небом и землей, между человеком и Богом. В своих храмах они также пытались объединить часть традиций исламского суфизма, еврейской каббалы и философских учений, постигнутых ими во время долгого пребывания в Палестине. Использование в этих трудах определенных чисел, таких как восемь и десять, в качестве символов было явным влиянием каббалы.

Пьер посетил по случаю основное здание храма в Иерусалиме. Этот храм находился по соседству с Гран Мескита де ла Рока, мечетью, в которой объектом поклонения был большой базальтовый камень. По еврейской традиции, этот камень считался тем самым, что служил Аврааму плитой, на которой он собирался принести в жертву своего сына Исаака на горе Мориах. Мусульмане тоже придавали этому камню большое значение, поскольку считали, что именно с него пророк Магомет, сопровождаемый архангелом Гавриилом, попал на небо и в ад, когда ему был открыт Коран. И в том же самом месте, где возвышался древний храм Соломона, король Болдуин II, пойдя на уступки мусульманам, позволил пристроить к своему дворцу Мескитаде Аль-Акса, «дальнюю». Ее возвел халиф Омар. Так что основная резиденция крестоносцев находилась в одном из самых известных в мире мест с наибольшей концентрацией духовной и земной энергии – в Мескита де Аль-Акса, рядом с куполом Мескита де ла Рока.

Новый храм, который ему поручили воздвигнуть в окрестностях Королевского Моста, в Эунате, называвшемся «местом ста дверей», должен был служить культовым сооружением и прибежищем для всех паломников, которые шли по дороге в Сантьяго. Это место находилось в командорстве, которое семь лет назад крестоносцы получили за часть поместья Сизур. Необычный проект также предусматривал постройку круглой открытой галереи вокруг внешнего периметра храма. Кроме того, планировалось воспроизвести на портике до мельчайших деталей все фигуры, которые украшали своды арок другой церкви, уже построенной, находившейся в часе ходьбы от Эунате, в восточном направлении. Расположение фигур на церкви в Эунате должно было являть собой зеркальное отображение фигур другой церкви.

Пьер был одним из известнейших мастеров-строителей в Лангедоке, Арагоне и Наварре. Его ценили за качество его многочисленных творений в этих обширных землях. Кроме того, он принадлежал к масонской ложе Сен-Жака, или Сантьяго, построившей почти все церкви, расположенные на пути паломников в Сантьяго. Хотя он со страстью строил все свои церкви, задание крестоносцев его особенно заинтересовало.

– Есть ли новости из лагеря этих проклятых, дорогой друг?

– Я ничего не заметил, мой господин. Я лишь видел десяток, а может, дюжину всадников, которые, как только начало смеркаться, во весь опор помчались на восток, и до этого момента, а сейчас уже середина ночи, я не видел, чтобы они вернулись.