В смысле, ты чмо ушатое. «Ушатое» – из репертуара соседа-трехлетки. В исполнении Алика не столько презрение, сколько плаксивость.

– Ладно, это субъективно, – решает Алик. – Переходим к рукам. Руки за спиной, вдоль тела, в карманах, потирание рук… Безволие, покорность, сокрытие истины, удовлетворение… – бормочет он. – Примитивизм какой-то, чесслово! Ежу понятно, – он пробегает глазами экран. – Походка! Короткие шаги – осторожность и расчетливость. А если ноги от природы короткие? Деревянная походка – самодостаточность и позитив…

Чего? Что за… Значит, если ходить деревянной походкой… Это как? Не сгибая колен, шаркать и переваливаться? То это позитив? И у женщины тоже? Получается, если у нее деревянная походка, то она честная, прямая, верная… Глупости, это не женщина, а какой-то… Буратино! Пусть лучше привирает.

– Улыбка! – продолжил Алик. – Со сжатыми губами – сарказм. – Алик сжал губы и уставился в зеркало. – С закрытым ртом – фальшь. Похоже, вроде зубы болят. С открытым ртом и взгляд исподлобья – кокетство.

Алик широко открыл рот, улыбнулся, наклонил голову и взглянул исподлобья. Черт! Какая идиотская рожа!

– Усмешка Джорджа Буша… Это как? Полуоткрытый рот, то есть кажется, что он все время усмехается. Да-а-а, недаром говорят – смех без причины…

Алик бормотал, гримасничал и рассматривал себя в зеркало. Изучение языка жестов и мимики оказалось увлекательным занятием, хотя с автором можно поспорить. В качестве примера взят среднестатистический обыватель, а умение, допустим, врать зависит от того же интеллекта, кругозора и даже образования. Врущего дурака сразу видно, а вот если врет интеллигент, скажем, адвокат или неглупый лжесвидетель… Черта с два определишь! Конечно, расширение зрачков, непроизвольные подергивания и судороги от образования не зависят, но с другой стороны, а вдруг у него нервный тик? Чист как правда, а глаз дергается? Вопрос.

– Как понять, что индивидуум врет? – громко прочитал Алик.

В смысле – мимика лжи. Если он врет, то меняется голос – срывается на писк и дает петуха или заикается и краснеет. Алик задумался. Разве что начинающий враль. Опытный не заикнется, как же. Взять мою вторую… Пела, как по нотам! Еще бегающий взгляд. Он выпучил глаза и посмотрел по очереди вправо и влево, одновременно косясь в зеркало.

– Ну… с этим я готов, пожалуй, согласиться, с натяжкой, хотя вид как у психа. Поехали дальше. Неуместная улыбка… В смысле непроизвольная? Тень, пробегающая по лицу… Это как? Что значит тень, пробегающая по лицу?

Он тряхнул головой, высунул язык и свел глаза к переносице. Ужас!

А вот еще феномен – каменное лицо. Как говорят, врет с каменным лицом и не краснеет. Алик сжал челюсти и уставился на себя в зеркало, раздул ноздри и отчеканил страшным голосом:

– Я пришелец с Марса! Моя летающая тарелка потерпела крушение в Ладанке триста пятьдесят шесть лет назад!

Шибаев, уже некоторое время с интересом наблюдавший за Аликом с порога спальни, сказал:

– Знаешь, Дрючин, я давно подозревал, что ты пришелец.

Алик пискнул от неожиданности.

– Ты… Я думал, ты спишь!

– Не спится. Изучаешь мимику? На себе? Ну-ка, ну-ка… – Он уселся в кресло. – Можешь продолжать, Дрючин. Хочешь, я буду вместо зеркала? Что там дальше? Как распознать врущего пришельца?

– Дрожание губ, частое моргание, покраснение покровов, прикрывание рта рукой, дерганье себя за нос…

Шибаев сделал идиотское лицо и часто заморгал.