Ну это все лирика, а вот бизнес я реально продал. На покой уйду, курочек заведу, книжки писать буду, благотворительностью займусь. Чем там еще на пенсии бизнесмены занимаются?

Хотя, вроде, нет у них пенсии как таковой. Да и вообще, считается, что настоящий бизнесмен никогда не продаст прибыльное дело, а будет его множить и расширять. Все правильно, вот только дело это не приносило больше ни радости, ни удовлетворения…

Сначала я радовался деньгам, недвижимости, а потом, когда ими насытился, захотелось вдруг чего-то другого. Человеческого… Только где это взять, когда вокруг тебя одни лицемерные ублюдки, которые только и думают, как тебя нагреть. Лишь только зазеваешься, потеряешь хватку, и нож в спину воткнут. Кинут и не поморщатся. Вот я и решил, так сказать, их первым кинуть. Ведь на моих поставках завязан их бизнес. Тесно так завязан. Без потерь не получится развязаться… Да и похрен! Живем один раз…

Тамада несмело взял у меня из рук микрофон. Его прическа а-ля Элвис теперь уже не топорщилась, а повисла безвольным гребешком.

— Уважаемые гости! — попробовал он разрядить обстановку. — Помните, зачем мы сегодня здесь собрались! Сегодня день рождения Анато…

Но уважаемые гости его вмиг освистали и закидали его апельсинами. Никто вдруг сразу не захотел вспоминать повод сегодняшнего праздника. Что и требовалась доказать — я был для них лишь выгодным и нужным человеком, не более.

А куда делись мои настоящие друзья? Как-то подрастерял их за свою бурную жизнь. Вот помню, в девяностых мы неразлей вода были. Брат за брата. Каждый друг за друга порвать был готов. А сейчас? Кто спился, кто в бизнесе погряз, у кого жена и дети, или вообще — ипотека… Вот если бы было можно, начать сначала…

— Слышь, Толян, — ко мне подошел Иван Иваныч и взял за пуговку на груди. — Ты это, не серчай… скажи, ты действительно продал компанию?

— Формально, нет еще, — хмыкнул я. — Сам понимаешь, с кондачка такие дела не делаются. — Завтра подпишу остальные бумаги и гуд бай.

— Завтра? — в глазах ушлого воротила блеснул огонек. — Слушай, пойдем бухнем! А? Все-таки днюха у тебя.

— После пятидесяти не люблю днюхи отмечать, — я убрал его руку со своего плеча. — Прощай, Ваня… ищи другого лоха для своих мутных делишек.

— Зря ты так, — скривился тот. — Принял решение, даже не посоветовался со старшими товарищами.

— За советом я к тебе приду, когда буду туалетную бумагу выбирать. Помягче, чтобы была, — капнул я ядом, намекая на недуг Иваныча, которого он страшно стеснялся. Оно и понятно, геморрой никто не хочет афишировать.

— Да я тебя, сука!.. — выдохнул тот, замахнувшись, но ударить не решился.

Зато я подхватил кисть Иваныча и вывернул ее. Тот послушно согнулся за своей рукой, но надо отдать должное — не завыл, а лишь заскрипел зубами.

— Не стоит Ваня… — я наклонился и прошептал ему на ухо. — Давай просто спокойно разойдемся. Я тебе на новый год открытку пришлю…

Краем глаза я уже видел, как к нам спешат мордовороты Иваныча.

— Пусти-и… — наконец выдохнул он, уже не смог терпеть боль от заломленной руки.

— Прощай, — я оттолкнул его чуть от себя.