Смерть дальнего родственника превратила молодого лорда из обедневшего помещика в сравнительно богатого человека. Всего за одну неделю сэр Холдред оказался вырванным из той среды, к которой привык с детства, и, когда исчез эффект новизны, это головокружительное перемещение показалось ему не слишком приятным. Из милой его сердцу южной Англии он приехал на этот дикий пустынный северный берег, чтобы стать единственным обитателем мрачного старого замка, населенного, согласно преданию, призраками минувших преступлений.

Впрочем, он не был единственным обитателем замка — от предыдущего владельца ему достался слуга Ло Кунг, гордость поместья. Худой, молчаливый, бесшумно, словно призрак, исполняющий приказания, Ло Кунг, размышлял сэр Холдред, вполне соответствовал облику замка. Правда, молодой человек почему-то не мог избавиться от чувства, что он знал слугу раньше: что-то неуловимо знакомое чудилось ему в покатых плечах и тихом, свистящем голосе этого выходца с Востока.

Но Ло Кунг уверял его, что они никогда раньше не встречались: настаивал на этом вежливо, бесстрастно, но твердо. И все же, почему он так странно вел себя в тот день, когда сэр Холдред впервые приехал в замок? Открыв дверь в ответ на звонок, он отступил в сторону и впустил молодого человека, но затем вдруг остановился как вкопанный и мгновение стоял совершенно неподвижно. Его глаза, казалось, прожигали сэра Холдреда сквозь тяжелые темные очки, которые китаец никогда не снимал, но лицо с тоненькой острой бородкой оставалось при этом совершенно бесстрастным.

Сэр Холдред зябко повел плечами под тонкой шелковой пижамой, вспоминая свою жизнь в поместье Таверела — недолгую, но далеко не веселую. Гости к нему заезжали нечасто; большую часть времени он проводил, расхаживая по старому мрачному замку и пытаясь привыкнуть к тишине, невидимым наблюдателям и ощущению вкрадчивых шагов…

Вдруг он с нетерпеливым возгласом соскочил с постели. Приснилось это ему или действительно несколько минут назад в его спальне был человек — мужчина. А, может быть, и не человек вовсе, а какое-то существо с ужасающим желтым лицом, похожее на Ло Кунг а или любого другого китайца не более, чем на самого сэра Холдреда. Больше всего оно походило на обритую обезьяну с пергаментной кожей — сэр Холдред быстро пересек комнату и открыл дверь, испуганно вздрогнув, когда ручка легко поддалась под рукой. Неужели он оставил дверь открытой?

Промчавшись по темному коридору, в который лунный свет с трудом пробивался сквозь зашторенные окна, он стал спускаться по лестнице в кромешную тьму первого этажа. Не было слышно ни звука, но он с гневом поймал себя на том, что у него от страха перехватило дыхание. Он пожалел, что у него нет оружия; этот старый замок явно действовал ему на нервы. Только сегодня утром JIo Кунг заметил его бледность и посоветовал отправиться на несколько дней в Лондон. Ло Кунг был достаточно настойчив, и теперь сэр Холдред, вспоминая этот разговор, пытался сообразить, что за чувство звучало в тоне слуги. Нащупывая путь по затемненной лестнице, он жалел, что не последовал этому совету. У него не было фонаря, а замок не был подключен к местной электростанции.

Наконец он добрался до нижней ступеньки лестницы, ведущей в холл. В доме стояла мертвая тишина. И вдруг он, споткнувшись, тяжело упал на что-то распростертое возле лестницы.

Он вскочил, зажег спичку и, пока она горела, стоял в оцепенении, раскрыв рот от ужаса. У его ног лежал Ло Кунг, и беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что тот мертв.

Китаец был ужасающе изувечен, словно его терзал какой-то огромный зверь. Сэр Холдред зажег еще одну спичку и наклонился поближе. Очки были сорваны, и широко раскрытые безжизненные глаза смотрели куда-то вверх. У молодого человека перехватило дыхание. Он потянул за тоненькую острую бородку — и она осталась в его руке. Сэр Холдред уставился на нее, не веря своим глазам, но вдруг внезапный звук заставил его встрепенуться.