Он направился было к входу, но Стивен Костиген крепко схватил его за локоть.

— Я не иду, Гордон, — резко произнес американец. — В этом замке происходит столько таинственных событий, что я не намерен его сегодня покидать. А вы, если хотите, идите и вызовите помощь. Я не стану обвинять вас в трусости, мой друг. Я слишком хорошо знаю вас, чтобы мне могла прийти в голову подобная мысль. Я знаю, что вы уходите для того, чтобы вызвать специалистов, которые смогут проверить отпечатки пальцев, провести химические анализы и тому подобное. Но я останусь!

Он пожал ему руку, чтобы подтвердить свою решимость.

— Я останусь здесь и разберу этот замок, камень за камнем, пока не найду хоть какой-нибудь ключ к разгадке тайны Хозяина. В последнюю встречу с ним мы с вами едва спаслись — и подумали, что Хозяин разбился вдребезги. На этот раз никакого чудесного спасения не будет. Хозяина бросят обратно в скользкую яму, из которой он выскочил, или я погибну в попытке расправиться с ним!

— Хорошо сказано, Костиген, — резко ответил Гордон. — Я бы не покинул вас, если бы мне удалось убедить вас оставить замок, но ваша железная воля мне известна. Я знаю, что, если вы решили остаться, вас ничто не заставит уйти. Но я отправлюсь в деревню, вызову группу экспертов и сразу же вернусь.

Он натянул бесформенную шляпу на соломенного цвета волосы, уже слегка седеющие, плотно укутался шерстяным шарфом, чтобы защититься от холода северной ночи, и влез в огромный непромокаемый макинтош, потому что дождь лил как из ведра. Они обменялись коротким рукопожатием, и Костиген проводил британца до двери. Некоторое время он наблюдал, как Гордон решительно продвигается сквозь кромешную тьму и проливной дождь, а его неизменная трубка время от времени попыхивает огнем, когда тот делал очередную затяжку.

Снова ослепительно сверкнула молния, и Костиген увидел, как его друг вскинул руки к небу, окруженный каким-то голубовато-желтым сиянием. Силуэт высокого, худощавого британца обозначился на фоне отдаленного черного леса и адской темноты грозового северного неба. В то время как молния плясала на фигуре сыщика, по болоту пронесся какой-то пронзительный звук, а близкий раскат грома заглушил крик британца.

Костиген стрелой выбежал из каменной арки, обрамлявшей дверь в замок Таверела. Без шляпы, в легком пиджаке, он бежал по травянистому болоту, не обращая внимания на шквалистый ветер, разлохмативший его волосы беспорядочным нимбом и вырвавший из-под пиджака галстук, перекинувшийся через его плечо. Не обращал он внимания и на проливной дождь, тяжелыми каплями бьющий по его украшенному боевым шрамом лицу и могучим плечам.

Костиген бежал со скоростью, невероятной для такого массивного, мускулистого человека, и мощными шагами покрыл огромное расстояние за считанные секунды. Он добежал до Джона Гордона, бросился перед ним на колени, схватил безжизненное тело и перевернул его, подставив лицо под ветер и проливной дождь.

Гордон был мертв. Костиген почему-то чувствовал, что Гордон умрет, он знал это с момента роковой вспышки молнии, и это предчувствие буквально разрывало ему сердце. Но то, что губы Джона Гордона вытянулись в отвратительном зловещем оскале, сломило даже железно владеющего собой Стивена Костигена. То же самое ужасное выражение, исказившее все черты, обрело лицо предателя Хансона в тот момент, когда его настигла смерть от электрического тока.

Костиген повернул голову навстречу буре. Твердо упершись коленями в холодную британскую землю, сжимая в могучих руках тело своего друга Джона Гордона, подставив лицо под сильные удары массивных капель, Стивен Костиген сквозь пронзительный вой ветра изливал в крике свою черную ненависть и дерзкий вызов.

— Будь ты проклят, Хозяин! Чтоб ты провалился ко всем чертям! Я знаю, кто ты такой! Желтолицый, Катулос Египетский, я тебя знаю! Ссохшийся призрак с Атлантиды, я тебя знаю! Если мне придется идти за тобой в самые глубины преисподней, я все равно найду тебя и голыми руками буду сжимать твою цыплячью шею, пока у тебя глаза не вылезут из орбит и не вывалится язык! Я доберусь до тебя, дьявол, которому миллион лет, даже если мне для этого понадобится еще миллион лет!

Снова ярко вспыхнула молния, и ее сильный удар расщепил ствол ближайшего дерева, как топор дровосека расщепляет бревно на дрова.