Расслабьтесь. У меня нет желания докучать вам давней боевой историей. О «Бьюике» я упомянул лишь для того, чтобы проиллюстрировать тот факт, что мои сверхъестественные способности не включают в себя надежный дар предвидения.

Это были плохиши с похожими на полированные льдинки глазами злобных социопатов, со шрамами на лице, которые они получили отнюдь не путешествуя в джунглях и сражаясь с дикими зверьми, с походкой, указывающей на то, что у них или опухоли яичек, или они обвешаны оружием. Однако я не увидел в них угрозы, пока они не свалили меня на землю и не принялись избивать ногами.

Меня отвлекли двое других мужчин, в черных сапогах, брюках, рубашках, плащах и в необычных шляпах. Позже я узнал, что загляделся на школьных учителей, которые решили пойти на костюмированный бал, одевшись как Зорро.

Уже потом, когда меня заперли в багажнике с трупами двух мартышек, я понял, что мне следовало распознать плохишей по шапкам-пирожкам. Разве человек в здравом уме мог представить себе, что у троих мужчин с одинаковыми шапками-пирожками на голове могут быть добрые намерения?

В свою защиту я могу лишь сказать, что тогда мне было только пятнадцать, я не знал многого того, что знаю теперь, и никогда не заявлял, что я — ясновидящий.

Поэтому мой страх перед пожаром мог быть ложным, как и тогдашние подозрения в отношении псевдо-Зорро.

Хотя проверка некоторых технических систем показала, что не надвигающийся пожар привлек бодэчей в школу Святого Варфоломея, полностью я не успокоился. Там, где проживает большое количество людей с физическими и умственными недостатками, пожар представляет собой самую страшную угрозу.

В горах Калифорнии землетрясения случались не так часто и не были такими мощными, как в долинах и на равнине. Кроме того, новое аббатство построили как крепость, а старое реконструировали, приняв все необходимые меры для того, чтобы оно выдержало самые сильные толчки.

На такой высоте скальное основание находилось практически под ногами. Кое-где гранит просто выходил на поверхность. Оба наших здания прочно крепились к скальному основанию.

Не было у нас ни торнадо, ни ураганов, ни действующих вулканов, ни пчел-убийц.

Но сказать, что мы отгородились от всех опасностей, я не мог. Потому что здесь жили люди.

Монахи аббатства и монахини монастыря не казались варварами. Зло умело прятаться под личиной благочестия и милосердия, но я с трудом мог представить себе, как кто-то из них, обезумев, носится по школе с включенной бензопилой или с автоматом.

Даже брат Тимоти, с избытком сахара в крови и виновный в непомерном поглощении «Кит-Кэт», меня не пугал.

Мрачный русский, проживающий на втором этаже гостевого крыла, вызывал куда больше подозрений. Он не носил шляпу-пирожок, но никогда не улыбался и вел себя загадочно.

Мои месяцы спокойствия и размышлений подошли к концу.

Особенности моего дара, молчаливые и настойчивые мольбы мертвых, ужасные потери, которые я не всегда мог предотвратить, — все это привело меня в уединение аббатства Святого Варфоломея. Я укрылся здесь, чтобы упростить свою жизнь.

Пришел сюда не насовсем. Только попросил у Бога передышку, которую и получил, но теперь роковые часы вновь начали отсчет.

Когда я вышел из папки системы отопления, на черном экране осталось только белое меню на синем фоне. Отражательная способность экрана увеличилась, и я уловил движение у меня за спиной.

Семь месяцев аббатство казалось мне тихой заводью на реке, где я, каждый день открывая глаза, видел все тот же знакомый берег, но теперь воды реки вновь подхватили меня. Враз смыли ощущение умиротворенности и вновь потащили навстречу моему предназначению.

Ожидая сильного удара — или по голове чем-то тяжелым, или в спину чем-то острым, — я резко развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с источником отражения на экране компьютера.

Глава 4

Мой позвоночник превратился в лед, а рот наполнился пылью от страха перед монахиней.