Он снова стал серьезен.

- В-третьих, я написал Винченто, что, имея доказательство новой картины Вселенной, мы были бы вынуждены пересмотреть истолкование глав Священного Писания, утверждающих обратное. Нам уже приходилось менять прочтение Писания, например, в отношении формы мира. Но пока таких доказательств нет, нельзя игнорировать традиционное мнение и мнение власть предержащих.

- Нам представляется, что ты писал верно, как и всегда.

- Благодарю, мой Викарий.

На лице Викария отразились удовлетворение и злоба одновременно.

- Сомнений нет, брошюрой Винченто нарушил запрет! Тот спорящий, в чьи уста он вкладывает собственное мнение, не представляет убедительных доказательств, приемлемых для простых смертных. Но он спорит и доказывает, что мир крутится волчком! И стремится убедить читателя. И, наконец... - Тут Викарий с трагическим видом встал, - он использует наш довод о том, что Господь способен на любое чудо вне рамок научной достоверности. Этот наш довод звучит из уст простака-олуха, который потерпел поражение в споре. Он цитирует наше мнение как происходящее из уст "человека глубоких познаний, точка зрения которого сомнению не подлежит". На этом остальные спорящие ханжески заявляют, что прекращают спор, и решают пойти подкрепиться. Разве не ясно, что они - и автор с ними! - потихоньку над нами хихикают?

Пока Викарий приходил в себя, в покоях царила тишина. Ее нарушал шум и смех рабочих во дворе. Что они там делают? Ах да, сгружают мрамор. Белам быстро пробормотал молитву: да не придется ему вновь сооружать костер для еретика! Набур заговорил, но уже спокойным тоном: - Итак, Белам, не считая приливов, думаешь ли ты, что имеется доказательство для идеи Винченто о вращающемся мире? Которое он мог бы дерзко представить перед трибуналом и... нарушить его ход?

Белам подобрался.

- Мой Викарий, суд над Винченто нужно вести с величайшим старанием выяснить истину. Винченто может спорить, защищая себя...

- Конечно, конечно! - Набур замахал рукой, как будто отгонял насекомое, этот жест заменял ему извинение. И замолчал - он ждал ответа.

Белам хмуро глядел в пол, потом начал, как бы сказали в Современности, брифинг по сути проблемы.

- Мой Викарий, все эти годы я старался не отставать от движения астрономической мысли. Многие астрономы - враги мессира Винченто, потому что он дерзкий спорщик, такого трудно переносить, а когда он прав - втройне трудно. - Белам быстро взглянул на Набура, но Викарий был спокоен. - Не правда ли, что брошюру, мой Викарий, принес вам один священник-астроном, которого Винченто разгромил в диспуте?

Хотя Белам знал нескольких подобных лиц, сейчас он бросал шар наугад.

- Гм, возможно, вполне возможно. Но Винченто оскорбил Храм, и если даже факт оскорбления стал нам известен таким путем. Теперь оба пожилых человека мирно двигались по комнате, как две планеты, попавшие в сферу взаимного возмущения.

Защитник Веры сказал:

- Я хочу показать, как трудно получить беспристрастное свидетельство по делу от других ученых. И все же, хотя астрономы не собираются защищать Винченто, я знаю, что многие используют в вычислениях математическое предположение, что планеты, пусть некоторые, вращаются вокруг солнца. Эти расчеты точнее, красивее, больше удовлетворяют астрономов, не требуется столько эпициклов для придания орбитам формы окружности... Естественно, идея рождена не Винченто, как и идея о шарообразности нашего мира.

- Да-да, формулы Винченто помогают сделать расчеты точнее. Но не отвлекайся! Есть ли у него доказательство? Математическое или иное? Ясное, очевидное, доказательство любого рода?

- Я бы сказал, что скорее наоборот.

- Ха! - Набур посмотрел в лицо Беламу.

- Если у Винченто было доказательство, он бы напечатал его в брошюре, спокойно сказал Защитник. - Наоборот, имеются свидетельства того, что он заблуждается.