Гиря со своими корешами тоже в одной куче. «Семья» у них конкретная. Спортсмены, рэкетиры. «Коренные» их «животными» за глаза называют. Только обижать не обижают. Понимают, что спортсмены — пацаны крепкие и друг за друга горой. Если вдруг что, ворам не поздоровится.

И у них тоже водочка есть. Привет с воли. И с картишками никаких проблем. «Очко», «сека», «бура»… На бабки играют, на шмотки, на харчи. Все тихо, спокойно, все чин-чинарем. Только вот мужик какой-то в их компании вдруг образовался. Его Лысый два часа уламывал. От не фига делать доставал его. Давай, мол, в картишки перекинемся. А тот ни в какую. А Лысый не унимался. И достал-таки мужика.

Думали, мужик пару раз сыгранет и отвалит. Да нет. Разошелся мужик, вожжа ему под хвост попала. Бешеный какой-то стал. Проиграл все подчистую. И никак остановиться не может.

— Ты, мурло, тебе же на кон ставить нечего, — еще раз повторил Гиря.

— Есть!

— Что, свою задницу?

— Я не пидер.

— Так станешь…

— Нет, я жизнь свою на кон ставлю. Совсем мужику башню снесло.

— А что, пусть играет, — послышался чей-то голос.

Гиря повернул голову вправо. И увидел Ватника. Блатной пацан, в авторитете. Две ходки за ним, все по серьезным статьям. Уважают его «коренные». Да и спортсмены с ним считаются. Уж больно опасно с ним связываться. Сначала заточку под ребро сунет, а потом ответ спросит…

— Пусть играет, — подхватили пацаны. Ватник впился в мужика хищным и насмешливым взглядом.

— А ты, фраерок, хоть врубаешь, как это жизнь на кон ставить? — спросил он.

— Да, наслышан… Если он выиграет, — взглядом показал тот на Гирю, — он может меня грохнуть.

— А на кой хрен ему это нужно?

— Не знаю.

— На хрен ты ему сдался. А вот показать он тебе на кого-нибудь может… Эй, Гиря, у тебя есть враги?

— А у кого их нет?

— Вот видишь, фраерок, есть у Гири враги. И, если вдруг что, спустит он тебя с цепи. Замочишь кого-нибудь…

— И замочу.

— А сможешь?

— Смогу!

А мужик непростой. Настырный. И где-то в глубине глаз могильная чернота. Кстати, он за убийство срок мотает. Чистой воды мокрушник. Ни за понюх табака кому-то череп монтировкой проломил.

Ватник испытующе посмотрел на Гирю.

— Ну что?

Отступать западло. Да к тому же собственную жизнь на кон ему ставить без надобности. Достаточно того добра, которое он выиграл у мужика. Пусть отыгрывается. Ценой собственной жизни.

— Вот, эти бабки и его шмотье выставляю, — показал Гиря свою ставку.

— Ну чо, фраерок? — спросил Ватник у мужика.

Тот кивнул.

Гиря смахнул со стола колоду карт, начал тасовать.

— Нет, постой, — остановил его Ватник. — Сначала условия.

— Так мы ж это, типа договорились.

— Условия — это не только ставки. Он посмотрел на мужика.

— Как тебя кличут?

— Скипидар.

— Ну так вот, Скипидар, ты мне скажи, кого ты можешь грохнуть, а кого нет.

— Да мне без разницы.

— Что, и «хозяина» грохнуть можешь?

— Могу.

— И «кума»?

— И «кума».

— А бабу?

— Тоже.

— И пацаненка малого?

— Могу…

В воздухе повисла гнетущая тишина.