— В обозе… Продолжайте.
Карпецкий опустил глаза, задумался на мгновение и незаметно проглотил слюну.
Карпецкий продолжал досказывать свою биографию.
— Назовите свою настоящую фамилию, — снова попросил я Карпецкого.
— Корнеев Борис Георгиевич, — последовал ответ.
Тогда я ему предъявил фотографию.
Карпецкий долго вертел ее в руках, собираясь с духом, мучительно соображал, как ему вести себя дальше. Он не мог скрыть растерянности.
— Узнаете? — спросил я его.
— Уз-на-ю, — произнес он шепотом и перекрестился. — Да, я Карпецкий Валентин Иосифович. Что вы от меня хотите?
— Расскажите, Карпецкий, при каких обстоятельствах вы сменили фамилию?
— Все расскажу… Пришел час очистить душу… Было это после того, как нас в 1919 году разгромила Красная Армия и я бежал с частями Шкуро. Тогда я у убитого солдата взял документы и по ним приехал в Москву.
— В качестве кого вы служили в армии Шкуро?
— Офицером конвойного взвода.
— Конвойного взвода, говорите?
— Да.
— А что вы тогда скажете по поводу этого письма? — и я ему дал прочесть письмо Анджиевского.
Карпецкий долго и внимательно читал письмо.
— Карпецкий, повторяю вопрос: в качестве кого вы служили в армии Шкуро?
— В контрразведке.
— Чем занимались?
— Выявлял революционно настроенных солдат…
— Продолжайте.
— …и участников подпольной большевистской организации на Кавмингруппе, — закончил Карпецкий.
— Много удалось выявить?
— Не считал… Не помню.
— Придется подсчитать и вспомнить, Карпецкий. Что это за люди на фотографии? За что вы их расстреляли?
— Я не знаю… Я их не расстреливал… Тогда случайно шел мимо, ну, вот и…
— Значит, случайно… А на обороте ваша дарственная надпись, какому-то Ахметычу, тоже случайно.
— Что вы хотите от больного старика, у меня склероз, — и Карпецкий вдруг заплакал.
— Только что вы сказали, что «пришел час очистить душу», а теперь говорите, не помните. Когда рассказывали биографию, вас память не подводила. Как понимать вас?
Карпецкий молча глотал слезы.
— Вам представляется случай облегчить свое положение — рассказать правду о деятельности в банде Шкуро. Итак, вспомните, Карпецкий, сколько вы арестовали революционно настроенных солдат и участников большевистского подполья?
— Поверьте мне… не помню. Знаю, что немало. Но сколько, не помню… ей-богу, — и Карпецкий перекрестился.
— Бог вам не поможет, назовите фамилии.
— Не помню.
— Кто такой Ахметыч, которому вы подарили фотографию?
— Мой бывший осведомитель.
— Это его фамилия или псевдоним?
— Фамилия, а кличка была «Бештау».
— А как его зовут?
— Забыл… склероз… понимаете, возраст…
— Вам известно его местожительство?
— Нет.
— Карпецкий, побойтесь бога, в которого вы верите. Вы же с Ахматовым, а не с Ахметычем, как утверждаете, недавно встречались, неужели думаете, что нам это неизвестно? Назовите других осведомителей, находившихся у вас на связи.
— Не помню. Их много… было, — продолжал упорствовать Карпецкий.
— Мы ждем от вас искренних показаний. |